Двери “Путевой звезды” приоткрылась, и оттуда вышли коричневые кожаные ботинки. К сожалению, большего мне видеть было не дано, так как, прикрыв глаза практически полностью, я усиленно стонала, держась одной рукой за голову, а второй опираясь на пол.
Ботинки приблизились, и стали видны еще и джинсы. Синие, выцветшие от времени, а не вытертые по моде. Обшлаги были слишком протерты, и из них местами торчали нитки.
И только я подумала, что привлечь этот старик в своих потрепанных шмотках сможет только бабушек за семьдесят, как он заговорил. Голос у него был низким и тихим, с легкой хрипотцой.
— Вам плохо, мисс?
Я замолчала. Забыла, что должна стонать. Распахнув глаза, вскинула голову и уставилась на молодого парня лет эдак двадцати двух. Его светлые волосы достигали плеч, а ясные голубые глаза смотрели с теплом и пониманием. Овальное лицо, зауженное книзу, было настолько знакомо, словно этого человека я видела каждый день и все равно бесконечно скучала.
— Позвольте, я помогу вам подняться, — он галантно протянул руку и помог встать, при этом я заметила на запястьях молодого человека очень знакомые рисунки-тату.
— Мы встречались раньше? — спросила я напрямую, безуспешно силясь его вспомнить.
— Вам виднее, Кэтрин, — взгляд голубых глаз завораживал, а руки мягко поглаживали тыльную сторону моих ладоней, продолжая удерживать их.
— Вы знаете мое имя, а я ваше нет. Это нечестно, — отняв руки, я отступила от мужчины и нахмурилась. — Представитесь?
— Не думаю.
— Что ж, тогда благодарю вас за помощь. В любом случае. И прощайте.
Мне вдруг стало неуютно в присутствии незнакомца. Очарование моментом прошло, и вернулись воспоминания о том, ради чего, собственно, задумывался фарс. Мне ведь нужен был старик Хапински, и он мог появиться в любой момент.
— Прощайте, — с нажимом повторила я.
На лице молодого человека отразилась растерянность, а затем, клянусь, его глаза изменили цвет. Во мгновение ока. Только что они были голубыми и вот стали черными. И губы вдруг искривились в нахальной усмешке.
Сознание снова заволокло туманом. Я не понимала, что происходит, только чувствовала, что проваливаюсь в омут из самых разных эмоций.
— Не отталкивай меня, Кэтрин, — попросил незнакомец голосом адама Боннера.
Его губы приближались к моим, а руки мягко легли на талию, поддерживая и обнимая одновременно.
— Ай-яй-яй, Дорэн! — хлопок в ладоши, и меня будто холодным душем окатило. — Мы же обещали дяде судье, что ты будешь вести себя хорошо.
Я моргнула. И снова. Перед глазами еще плыл туман, а ноги подкашивались, но теперь было четко заметно разницу между моим адвокатом, вышедшим из подсобки, и инкубом, пытавшимся преобразиться в кого-то по его подобию.
— Кэтрин, как ты? — уточнил Адам, предлагая руку помощи.
Я скромничать не стала, и, приблизившись, без слов облокотилась на него сбоку, держась за плечи. Казалось, кто-то влил в меня не меньше литра коньяка, а потом заставил быстро подняться и пройтись. Мне было плохо.
— Почему она в таком состоянии, Дорэн? — зло спросил Боннер. — Что ты сделал?
— Не я. Она сама сделала это. И поверь, я чувствую себя ничуть не лучше, — в подтверждение собственных слов, инкуб пошатнулся, быстро подошел к стене и, опершись на нее, прикрыл глаза, шепнув: — Ненавижу неопределившихся женщин.
Я понятия не имела, о чем говорил Хапински. А это был именно он, потому что его прежний облик быстро возвращался на законное место, пугая этим до чертиков. Уже через пару секунд перед нами снова стоял худощавый старик, выглядевший как пособие для некромантов в университете.
— Мне нужно всего два ответа, Дорэн, и я отстану от тебя, — снова заговорил Боннер, продолжая удерживать меня рядом с собой. — Первый — по чьей наводке ты работаешь? И второй — какого результата хотел добиться?
— А если я не знаю заказчика? — хмуро ответил старик.
— Значит, все-таки был заказчик, — Адам задумчиво кивнул, крепче сжал мою талию. — Он хотел ее смерти?
— Хотел, чтобы я просто прошел мимо, воплотив ее тайные желания и мечты, — выдохнул Хапински. — Я не думал, что она от этого пострадает. Но мужик предложил хорошие деньги за сущую ерунду.
— Поук? — уточнил некромант.
— Я не знаю имени, мы говорили по визофону, — пожал плечами инкуб. — Уж тебе сказал бы. Раньше в жизни не стал бы с такой сомнительной хренью связываться, но не теперь. После суда и нового законопроекта… Да ты и сам видишь. Я на грани.
— Ты и правда на грани, Дорэн. Дальше только забвение, — жестко сообщил Боннер, упоминая самое страшное наказание нашего мира: полную потерю памяти и выселение в места, где никто никогда и ничего о тебе не слышал. Жить среди таких же людей без прошлого.
— За что? — вскинулся старик. — За подарок? Иллюзию, воплощающую ее тайные мечты?
— Ты не мечты воплощал, а реального человека из ее прошлого. Она хранит его образ в голове, и твой наниматель знает это. А воспоминания для нее — это смерть. И виновен будет инкуб, а не тот, кто годами занимался внушением. Покажи-ка руки, приятель.
Я вяло моргнула, пытаясь согнать с глаз пелену усталости. Инкуб удивился просьбе Боннера, но протянул запястья вперед.
— Ладони, — немного раздраженно проговорил Адам.
И снова просьба исполнилась. Я посмотрела на некроманта и тихо уточнила, в чем дело.
— Никаких ожогов, — ответил он, хмурясь. — У того, кто проник в твой номер и устроил там обыск, должны остаться следы на коже. Даже сквозь перчатки защитная магия должна была сильно обжечь человека, открывшего чемодан с инструментами.
— Я не взломщик, — оскорбился инкуб. — И точно не стал бы вламываться в чужие номера. Меня туда приглашают по собственному желанию, чаще всего, даже уговаривают остаться. Мог бы прямо спросить. Уж тебе-то лгать я не стану.
Боннер дернул плечом, приподнял рукав пиджака и взглянул на часы.
— Время прощаться. Мы вот-вот прилетим. Надеюсь, Дорэн, выводы ты сделаешь и своих предупредишь о подобных заказах.
Тот напряженно сжимал кулаки. Смотрел на меня и некроманта странно, без злости, скорее, настороженно и с укоризной.
— Я услышал тебя, Адам, — ответил он наконец, кивнув. — Мне и самому очень не нравится ситуация, в которую втянул нас заказчик. Он обещал легкие деньги, вот и все. Не предупреждая о недоразумениях и возможности летального исхода. Так что, как только он появится, сообщу. Верну должок той твари.
Взгляд инкуба стал хищным, пугающим, но уже в следующий миг Адам развернулся и вместе со мной пошел прочь, бросая на ходу:
— Мои контакты все те же.
Мы молча шли по коридорам, возвращаясь в каюту некроманта. Он все также придерживал меня, но мыслями был далек, постоянно морщил лоб и иногда что-то неразборчиво бормотал. Стоило войти в номер, как Адам посоветовал мне контрастный душ и с пуговицей не расставаться. Сам же он достал визофон и уселся за стол с небольшой допотопной записной книжкой, принявшись ее ожесточенно листать, вчитываясь в исписанные листочки.
