Он оттолкнул меня, позволив отбежать по инерции несколько шагов назад, а после удариться спиной об стену. Пока я приходила в себя от неожиданности, боли и обиды, закрылась с шипением дверь, оставляя меня одну в квартире, оказавшейся даже не нашей.
Я простояла так недолго. Опомнившись, сползла по стене на пол и разревелась. Давно так не рыдала. Чтобы прям от души, чтобы самой себя жалко было. И слезы из глаз катились такие, что можно было минут за десять кувшин смело собрать. Я оплакивала свою личную жизнь, почившую сегодня таким неблагородным способом. Любовь к супругу буквально вышибло из меня во время удара об стену. Вот даже измены, наверное, спустила бы, и слова гнусные тоже… А рукоприкладство — нет. Слишком это было гадко: бить ту, что с тебя пылинки сдувала столько лет.
Последующее обезвоживание организма я лечила удивительно вкусным ликером, закусывая ложками черной икры из личных запасов благоверного, громко хихикая и представляя его лицо, когда он увидит пустые пакеты. Роджер эти деликатесы припас для поздравления высокого начальства из головного офиса с днем рождения. Подхалимаж подобного рода всегда был в его стиле, поэтому он заказывал вкусняшки заранее, чтобы быть во всеоружии к назначенной дате. А праздник у его босса через пару дней, и достать икорку будет ой как сложно.
Глава 2
В ту ночь я уснула легко и незаметно. Помню, пересела на диван, прижимая к груди пульт, заказала любимую мелодраму про девушку за тридцать с несчастной любовью… Даже начало, кажется, смотрела, но затем провалилась в темноту. Такой сон и сном-то назвать язык не поворачивается — так, бессмыслица какая-то. Он не принес мне ни отдыха, ни облегчения, только удивление тому, что наступило утро. А потом пришли воспоминания и понимание произошедшего. Однако не совсем еще протрезвевший мозг вместо того, чтобы испугаться последствий разборок с мужем, подкинул сожаление о том, что все блюда остались на столе и, скорее всего, испортились.
Дождавшись Марту, поручила ей убрать все с глаз долой и поползла в душ, где долго стояла под струями прохладной воды, опираясь на стену и вяло размышляя над превратностями бытия, а именно: что делать дальше? В итоге додумалась только до того, что дальше должен быть очень крепкий кофе с бутербродом в три этажа. Долой диету, когда на душе зима.
Лишь доедая сделанный завтрак, я вдруг осознала, что Марта не задает неприличных вопросов, не щебечет о Кевине/Мартине/Морисе и иже с ними и вообще странно молчалива и покладиста.
Девушка мельтешила вокруг, убирала остатки праздничного ужина и грустно вздыхала, поглядывая в окно.
— Ну что там у тебя? — устало спросила я, чувствуя, что любопытство разъедает изнутри. — Рассталась с кем-то?
— Что вы, миссис Поук, — с готовностью и явным облегчением отозвалась Марта. — Кто мог меня бросить, если я ни с кем не общалась… близко? Нет-нет, это так… Но, если вам и правда хочется знать, несмотря на ваше несчастье…
— Какое еще несчастье? — удивилась я, прерывая помощницу на самом интересном месте. — О чем ты?
— Ну как же? Мистер Поук сегодня от Мариэт Рэйчер выезжал на работу. Мне с самого утра сестра помощницы ее подруги звонила, мы недавно познакомились. Поражалась, как он осмелился вынести отношения с любовницей на всеобщее обозрение. И ведь вы такая красивая, одомашненная…
— Одо… что? — я закашлялась.
— Ой, это я забылась! — Марта покраснела. — Не то сказать хотела. Домашняя вы. Дома просто любите сидеть. Ждете хозяина…
— Мужа, — поправила девушку я, чувствуя, как внутри снова начинается ураган.
— Да-да, мужа, конечно, — согласно закивала Марта. — Бывшего.
— Мы пока не развелись, — заметила я, допивая последний глоток кофе.
— Пока нет, — пожала плечами Марта. — Это точно. Но, видно, вам недолго осталось. Потому что мистер Поук мужчина видный и, если он позволил себе показать отношения на стороне с сестрой своего начальника, то вряд ли отмотает все назад.
Я сидела на стуле чуть приоткрыв рот и пыталась переварить услышанное.
— Как это, сестра начальника? У него же другая фамилия.
— Правильно, она же три раза замужем была, шала… — вспомнив о моем присутствии, Марта кашлянула и поправилась: — Шалить она любит. Несерьезная, в общем, дамочка. Зато коренная северянка. Не как вы и мистер Поук.
— Не как мы, — повторила я, кивая, словно болванчик. Мы-то с супругом оба были выходцами с юга. Наши семьи переехали на северный континент каждая по своим причинам и предпочли остаться здесь. Мы же с Роджером познакомились в Международном университете на последних курсах обучения, и он почти год ухаживал за мной, чтобы добиться расположения. О, я была тогда абсолютно другой, впрочем, и он… Тогда ему хотелось одного — заполучить меня, сделать своей. Были красивые ухаживания, ночи у визофона, разговор с моим отцом и обещание сделать его дочь самой счастливой на всем северном континенте… Только в последние годы Роджер все позабыл, а старые приоритеты сменились новыми: карьера и материальное благополучие стали для него самым важным фактором, все остальное — лишь приложение.
— Значит, точно подаст на развод, — шепнула я, позабыв о существовании Марты рядом.
— И оставит вас ни с чем, если вы не подсуетитесь, — напомнила о себе помощница, оказывается, подсевшая рядышком.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.
— Ну как же? Вам нужно нанять хорошего адвоката и первой подать иск с обвинением мужа в неверности. Так поступила Келли Вудс, моя пятая хозяйка. И не прогадала.
— Адвоката? — задумчиво переспросила я. — Против Роджа?
Мне не верилось в подобный исход наших отношений. Да, я отдавала себе отчет в том, что любовь прошла, и в том, что мы перестали быть близки, причем давно. Но чтобы разойтись вот так, врагами?! Чтобы он бросил меня с голым задом, при этом прославив на весь город… Нет, быть не может.
— Адам занялся бы вашим делом, — продолжала тем временем говорить Марта. — Понятно, что у вас своих денег нет, и вы такого не ожидали, как и большинство разведенок…
— Что за Адам? Какие разведенки?! — я схватилась за виски, крепко сдавливая их пальцами. — Что ты говоришь?
— Говорю: он возьмется за ваше дело, но заберет процент с отбитой доли. Тот еще козел, этот Адам, но зато биться будет до последнего, потому что жадный, как…
— Марта, — я поднялась и выставила перед ней раскрытую ладонь. — Остановись. Я не думаю, что все настолько плохо. Да, мы повздорили вчера с Роджером…
— Он подарил вам набор сковородок, кстати, — перебила меня помощница.
Я даже забыла, о чем хотела сказать. Нахмурившись, стояла и моргала, пытаясь вернуть нить разговора.
— Какие сковородки?
— Хорошие. Материал прочный, нержавейка, — отозвалась девушка. — У входа стоят. Вы их не распаковали вчера, а я сегодня спотыкаясь об коробку ходила. Дай, думаю, гляну, что это. А там открытка вам. С днем рождения, мол, это тебе. Тридцать предметов на тридцать лет. Там и сито есть, и крышки, и формочки для оладий…
