Он вытянул руки, соединил их запястьями и локтями, закрыл глаза и, опустив голову, зашептал что-то. Пару секунд ничего не происходило, а затем татуировки на его руках стали отчетливее, больше того, через кожу стали проступать дополнительные рисунки и линии, образуя теперь уже совсем новый узор, объединяющий руки, струящийся по ладоням и ниспадающий с длинных пальцев рук. Легкая черная дымка потянулась к дому, чуть задержавшись у меня. Качнулась рядышком, словно принюхиваясь, и метнулась дальше, к деревянным ставням, разрастаясь по стенам, превращаясь в густой непроглядный туман, вскоре поглотив дом целиком.
Я сидела, открыв рот от удивления, неверяще глядя на огромное облако и силясь понять, что происходит. Так прошло несколько минут, после чего Боннер хрипло выдохнул и дымка метнулась вниз, стремительно рассеиваясь у наших ног.
— Адам, — шепнула я, опускаясь на колени и протягивая к нему руки, — что ты сделал?
— Не трогай, — прохрипел он, отшатнувшись, и едва не упал.
При этом его голова дернулась вверх, открывая лицо, сплошь покрытое вязью черного, все еще тающего, рисунка.
Я опустила руки, теперь молча наблюдая за некромантом, готовая в любой момент прийти на помощь, хотя и не представляла, что делать. Покосившись на авто, решила тащить его туда и ехать к городу. На панели его я видела допотопный навигатор, а вот с вождением могло быть очень не просто — я даже с электрокарами не особенно справлялась…
— Кэтрин, — Адам качнулся снова, вызывая у меня приступ паники, и, опершись на ладони, сел прямо на землю, откидывая голову назад и глядя в небесную даль, — ты так дышишь, будто рядом астматик в приступе. Не пугай меня.
— Это я тебя пугаю?? — нащупав ступеньки, осторожно подалась назад и села на самый краешек, нервно вытирая взмокший лоб. — Как ты?
— Неплохо, еще бы сладкого чего-нибудь съесть… У тебя нет конфет?
Я глупо моргнула, потянулась к сумке и вынула начатую несколько дней назад плитку шоколада.
— Вот… Только она подтаяла немного.
— Спасительница, — выдохнул Боннер, усаживаясь ровнее и… глядя на меня абсолютно черными глазами. Белка там не было и в помине, только темень и мрак.
Мои руки дрогнули, отчего шоколад выпал, стукнувшись о ступеньку. Внутри все сжалось от развернувшегося зрелища. Это было настолько ненормально по моим меркам, что хотелось бежать, вереща на ходу и теряя туфли.
Только ухмылка по-прежнему была его. Она-то меня и остановила в момент, когда Адам потянулся вперед, взяв плитку, развернув и, откусив большой кусок, стал медленно жевать, продолжая смотреть на меня. Этот отмороженный на всю голову тип ждал истерики. Предвкушал и смаковал происходящее.
А я… я просто не могла позволить ему и дальше издеваться. Собрав в кулак силу воли, наклонилась вперед, тронула пальцем уголок его губ, дернувшийся от моего прикосновения, и сообщила:
— Осторожней, я же сказала, шоколад подтаял.
А потом облизала свой палец.
Никогда в жизни не испытывала такого кайфа от сладкого. Лицо Боннера вытянулось от удивления, а глаза — теперь я это заметила — медленно становились прежними, привычными, человеческими.
— Так что ты делал, Адам? — повторила я свой вопрос, с улыбкой глядя на озадаченного некроманта. Черт, было в непредсказуемом поведении нечто совершенно потрясающее и будоражащее кровь, даже адреналин взметнулся, ударив в голову, не хуже шампанского. И я вдруг поняла Боннера с его вечными издевками и насмешками… Иногда они того стоят.
— Проверял дом, — ответил некромант, слишком быстро вернув самообладание. — Думал, вселилась какая-то гадина, пока меня не было. Но там никого нет. Защита прекрасно работает. Так что, тебе показалось, что кто-то зовет.
Выслушав его я засмеялась. Просто не выдержала. Столько напряжения и страха просто из-за того, что один ненормальный не понимает суть дара артефактора.
— Конечно, никого нет, — подтвердила для особо гордых, не желающих спрашивать перед тем, как разбрасываться силой. — Но дом в запустении, а я чувствую, что раньше здесь жили сильные маги, одаренные. Понимаешь, когда люди долго живут где-то, то оставляют там свою энергетику. Невольно, без умысла. Мы сейчас не говорим о заговорах или чем-то подобном. Так вот, здесь стены буквально пропитаны силой и сам дом стал артефактом, и он просит помощи у меня, как у человека, способного услышать.
— А сразу сказать нельзя было? — Боннер съел последний кусок шоколада, но ему явно было мало сладкого. Или слишком много надоедливой меня. В общем, настроение у некроманта не улучшилось…
— Ты не спрашивал, — пожала плечами я. — Но шоу с дымом мне понравилось. Как-нибудь повторим?
— Ты становишься язвой, Кэтрин Поук, — отозвался некромант поднимаясь и отряхиваясь от земли. — Идем в дом, продолжим разговор там. Я дико устал, устраивая для тебя представление.
Подхватив чемоданы, Адам прошел мимо меня, даже не предложив руки, чтобы помочь встать. Я чувствовала, что он не в духе, но почему-то казалось, что злость направлена не на меня.
Глава 12
— Твоя комната, — Адам ткнул пальцем в запертую дверь на втором этаже. Прямо напротив лестницы. — Располагайся.
— Там хоть кровать есть? — со скепсисом уточнила я.
— Не знаю, — отмахнулся Боннер. — Если Донна не забрала, то есть.
— Прелесть.
Я прошла мимо с каменным лицом и толкнула дверь от себя. Та не поддалась. Покрутив ручку, я-таки прорвалась внутрь и тут же чихнула, вдохнув затхлый воздух пополам с пылью. Поискав рукой выключатель, щелкнула вниз и совсем не удивилась, когда свет не загорелся.
— Ты издеваешься? — уперев руки в бока смотрела, как Адам уходит куда-то вправо, к последней комнате по коридору. — Ау! Там дышать нечем и не видно ни черта.
— Свет, наверное, отключили за долги, — не оглядываясь сообщил мой радушный хозяин. — Внизу у входа комод, там хранились свечи.
— Если Донна не забрала? — спросила, чувствуя, как свирепею.
— Умница. Возьми из подвала маринованный огурец.
Хлопнула дверь, за которой пропал Боннер вместе с чемоданами, и я поняла, что сейчас от него ничего не добьюсь.
Привалившись к стене спиной, я устало вздохнула и, тряхнув головой, пошла вниз. За свечками, тряпками и ведром.
По пути вспомнилось, как обалдела, переступив порог дома. Пол квадратного холла скрипел от каждого шага, стены, выкрашенные в непонятный светлый цвет, явно потускнели от времени, а потолок был “украшен” разномастными трещинками… Несколько предметов мебели вокруг были накрыты пыльными белыми материями, а двери, ведущие в трех разных направлениях, заперты. Дом казался ужасно запущенным, в нем пахло сыростью и пылью, и ни один человек в здравом уме не приехал бы сюда жить, тем более, не привел бы за собой гостью.
