Однажды Поук особенно долго не отвечал на звонки, и я сама приехала в квартиру, которую они снимали с Троем на двоих. Тогда-то мы и пересеклись с тобой. Ты кричала на Роджера, винила его в состоянии Троя, а заметив меня притихла и мягко начала уговаривать своего молодого человека остаться, но он тебя даже не слушал, смотрел стеклянными глазами, собирал вещи и отвечал невпопад.
Мы с Роджером быстро ушли, чтобы не мешать вам “выяснять отношения”, как он выразился. Сказал, что его сосед, кажется, подсел на наркотики, потому что стал вести себя очень странно, и ты, бедняжка, во всех ищешь виноватых.
Еще через неделю Поук бросил меня окончательно, сказав, что встретил девушку своей мечты. Я срывалась на клиентах, много плакала, не могла нормально есть и спать. В итоге с работой тоже пришлось попрощаться…
Так я осталась одна в большом городе, наедине со кучей неразрешенных проблем и жуткой депрессией. К родным обращаться было стыдно, и я вряд ли сделала бы это, перебиваясь мелкими подработками, если бы не поняла, что беременна.
Это стало шоком. Срок оказался приличным, а в том, кто отец, сомневаться не приходилось.
И я направилась к Поуку. Он не был рад ни мне, ни, тем более, беременности. Перевел мне триста кредитов со своего счета на аборт и на моральное утешение и попросил больше в вашей жизни не появляться. В твоей и его жизни.
— И ты избавилась от ребенка? — спросила я, чувствуя, как холодный пот покрывает спину. — Я совсем тебя не помню. Ничего из рассказанного. Только того парня, и то смутно… Представляю, как ты меня ненавидела.
— Ненавидела, да, — не стала спорить Донна. — Тогда я многого не понимала и винила в нашем расставании кого угодно, только не самого Роджера. Мне казалось, что ты окрутила его, и он непременно однажды опомнится… и его кредиты пошли на другое. Я решила потратить их на самый дешевый перелет домой. Сюда. К родителям. Они встретили меня и не узнали. Я требовала денег на аборт уже по прилету, мать отвела меня к врачу, но там сказали, что делать что-то поздно и опасно. Оставалось только рожать, если в будущем я хотела остаться полноценной женщиной…
Донна замолчала, протерла рукой столешницу, собирая в ладонь крошки и, пожав плечами, добила меня:
— Меня убедили рожать.
— У тебя есть ребенок? От Роджера? — я забыла как дышать.
— Ей скоро будет десять, — кивнула Донна. — Очень похожа внешне на него. Настолько, что…
Рассказ прервался ее сдавленным вздохом-спазмом. Теперь молчали мы обе. Я пыталась осмыслить сказанное, но ничего не получалось. Значит, у Поука есть дочь.
— Где она? — спросила, не выдержав. — Он знает?
— Нет, не знает, — Донна усмехнулась, — Адам поработал над этим. У Марианны другая фамилия, да и место жительства.
— Как это?
— Это… — Донна оперлась локтями на столешницу и стала массировать виски, глядя куда-то перед собой. — У меня постоянно были приступы, они все усиливались. Голова разрывалась на части, нарастала нервозность и общее недомогание. И все это я связывала с ребенком.
Я его почти ненавидела.
А потом по просьбе родителей приехал Адам. Они не справлялись со мной, не могли сдерживать мою агрессию, не понимали, что делать. А он в этом был специалист. С семи лет в закрытой школе, в вечном напряжении, без друзей и подолгу не видя родни, он все-равно умудрялся сохранять душевный баланс. И знал намного больше родителей, практикуя свою некромантию по всему югу. Увидев меня, Адам сразу заподозрил неладное, долго расспрашивал, кто отец ребенка, как складывались наши с Поуком отношения… Бесконечно тормошил, требовал мельчайших подробностей. Даже летал на север, в Хорсес. Там он что-то выяснил, вернулся и сразу нашел мне нескольких менталистов-психотерапевтов. И началась длительная работа по реабилитации. Никто не ставил диагноз “насильственное ментальное проникновение”, но он витал в воздухе.
Марианна родилась, когда я еще не была готова. Маленькая, очень слабая, она смотрела на меня его глазами, двигала его губами, морщила его нос… Я просто не могла находиться рядом, решив, что наверстаю упущенное позже, когда поправлюсь. Родители дали мне сбежать, даже заверяли, что все нормально. Почти пять лет я скиталась по клиникам, путешествовала, меняла работы и круг общения… Потом встретила своего нынешнего супруга и словно проснулась. Он дал мне силы понять, что не так, и принять собственную дочь. Только было поздно восстанавливать отношения. У Марианны проснулся дар некроманта.
Мы все были шокированы. Мама, любящая внучку даже больше, чем детей, сразу сильно сдала. Сердце. Мало ей было потерять Адама в семь лет…
Донна вскочила со стула и заходила по кухне, заложив руки за спину.
— В каком смысле, потерять? — не поняла я. — Он ведь жив и здоров.
— Да, но совершенно для всех потерян. Его энергетика слишком давит на других людей, настолько, что жить рядом просто нереально.
Я вскинула брови и неверяще посмотрела в пустой проход, через который вышел Адам.
— Брось, ты должна это чувствовать, — Донна нахмурилась. — Вы ночевали в одном доме.
— И?
— Что “и”? Разве ты не чувствуешь, как нарастает желание наброситься на кого-нибудь с кулаками? И шелест листвы за окном бесит. И пол этот скрипучий…
Я перевела взгляд на деревянный пол. Ну, да, скрипит. Нужно чинить.
— О, — выдала Донна. — Значит, не чувствуешь? Правда? И он тебя не раздражает? Совсем?
Я пожала плечами и качнула головой.
— Тебя точно нужно показать нашему менталисту, — пораженно заявила Донна. — Дело в том, что Адам намного сильнее многих ему подобных. Он играючи обращается с тьмой, и последствия у этого самые нехорошие. С ним невозможно долго находиться рядом. И у Марианны примерно такие же перспективы.
— То есть, она в той закрытой школе? — наконец, поняла я.
Донна поджала губы и опустила голову.
— Да. Первый год мы пытались сделать все, чтобы она осталась дома, но дар все усиливался… В конце-концов Адам забрал ее в гнездо и какое-то время жил там, устроившись преподавателем. Она его обожает.
— А ты? И ваши родители? И муж?
— Я езжу к Мари как только появляются свободные дни. Иногда Коул — мой муж — меня сопровождает. А родители умерли один за другим. Сначала мама, а следом отец. Это очень тяжкая ноша быть матерью некроманта, Кэтрин. Ей просто не оставалось выбора, когда дар Адама проявился. Мы тогда жили на севере, но переехали в имение, так как оно находится недалеко от Гнезда. Они хотели дать ему почувствовать, что семья не отвернулась. И когда спустя много лет родилась Мари, родители были на седьмом небе, вкладывая в нее всю свою любовь. Пока и ее не отнял чертов дар.
— Значит, для некромантов обучение обязательно? — я посмотрела на Донну и поднялась, желая найти Адама. И как можно скорее.
