Только стоило увидеть Боннера, как вопрос отпал. Он стоял на кухне спиной ко мне. Красивый зараза, притягательный, и уже согласившийся стать моим, хоть и не понятно на сколько. А напротив него сидела Донна — злая белобрысая мегера, неприятие к которой все усиливалось.
— Как хочешь, — говорила она, не замечая моего появления, — пусть в твоих комнатах хоть мхом все порастет, я туда и сама не сунусь. А дом мне жалко, вот и помогаю, чем могу.
— За мои деньги мне же нервы мотаешь, — процедил Адам, оборачиваясь на мое прикосновение. — Собирайся, Кэти, поедем к бухте. Эта идиотка наняла работников на целый день, так что здесь нам делать нечего.
Я пожала плечами и кивком головы поздоровалась с его сестрой. Все-таки вежливость никто не отменял, пусть мы и не особенно дружны. Та отвернулась — то ли не заметила моего жеста доброй воли, то ли я попала под санкции против Адама — слишком уж близко к нему стояла.
— Сварю с собой кофе и сделаю пару бутербродов, — тихо проговорила, поднимаясь на носочки и целуя в щеку хмурого некроманта. — А ты возьми покрывало.
Бальзамом на душу было то, как смягчилось выражение его лица, как дрогнули в благодарной улыбке уголки губ. Адам вернул мне поцелуй и тут же вышел, не оглядываясь на сестрицу.
— А ты сама добродетель, — едко заметила Донна, покачиваясь на задних ножках стула и наблюдая за каждым моим движением, — умело взяла его в оборот.
— Спасибо, — ответила, широко улыбнувшись. — Благо, ты сильно облегчаешь задачу.
— Я?
— Конечно. Единственная родня, за исключением племянницы, и та жалит каждый раз, когда открывает рот. Мне остается только быть немного добрее, и дело в шляпе.
— Да что ты вообще знаешь обо мне? — взвилась Донна. — Думаешь, такая умная? Что ж тогда тебя твой мудак восемь лет имел как хотел, а ты и в ус не дула? Видно, от большого ума!
Я вздрогнула от ее слов, посмотрела зло, хотела сказать что-то столь же болезненное в ответ. И могла сказать, даже в голове уже зрели с десяток крепких подходящих выражений. Но не стала. Потому что в тот момент точно поняла, она дура, а спорить с подобными ей — все равно, что ломиться в замурованные двери, только покалечишься.
Молча приготовив завтрак на двоих, я вышла из кухни. Донна осталась там одна. Только теперь она стояла у открытого окна и курила одну сигарету за другой, выпуская изо рта тонкие пахнущие ментолом колечки и листая какой-то старый журнал.
Бухта поражала своей дикой красотой. Определенно в том месте, куда привез меня Боннер, мало кто купался. Это был небольшой кусочек “дикого” пляжа с мелким песочком, прозрачно-голубой водой и обрывами по каменистым сторонам. И ни души вокруг, кроме нас двоих.
Адам включил ретро-музыку в автомобиле, расстелил покрывало и многообещающе улыбнулся. Это было первое мое свидание с морем за много лет, и оно оправдало все, даже самые смелые, ожидания. Мы плескались в соленой воде, плавали наперегонки, загорали и ели мятые бутерброды, запивая их холодным кофе. И не было во всей округе людей счастливее.
Лишь к обеду, изрядно вымотавшись, решили вернуться домой, потому как обоим страшно захотелось упасть в кровать и уснуть на пару часов, и плевать на ремонт.
Всю дорогу от бухты я подпевала льющейся из радио музыке, пританцовывая и смеясь от всей души. Адам тоже что-то мурлыкал, одобрительно косился и иногда пытался пристать с поцелуями, при этом делая вид, что бросает руль.
Веселье закончилось внезапно.
Стоило нам въехать в ворота дома, как что-то изменилось. Что именно мы поняли не сразу. Адам медленно протянул руку вперед и выключил музыку, вышел из авто и вдруг опустил взгляд. Еще миг, и некромант опустился на одно колено, приложив руку к земле и замер, прикрыв глаза. Я не тревожила его, с нарастающим страхом наблюдая за скупыми движениями. Только внутри было чувство странной пустоты, и шло оно от дома. Повинуясь инстинктам, я привстала и обвела территорию вокруг пристальным взглядом, скользнув по одному из работников, пустующему месту из-под автомобиля Донны и остановившись на старом покосившемся дереве в саду. Рядом с ним стояло ведро, полное красно-зеленых яблок.
По телу пробежал холодок, а губы сковало от ужаса.
— Здесь был чужак, — вскочив на ноги, Боннер посмотрел на меня и сразу понял, что что-то не так. — Кэти?
— Я… — не в силах озвучить мысль, указала дрожащим пальцем в направлении сада. — Мое видение, Адам. Яблоки, помнишь? Он был здесь.
Боннер зарычал. Сжав кулаки, повел головой, разминая шею, и перевел взгляд наверх, туда, где были его комнаты. Окна спальни выходили на другую сторону, а в видении я смотрела вниз именно из них. Значит, нужно было проверить, чтобы знать наверняка.
— Сиди здесь, — велел Адам, рванув к дому.
Я кивнула, даже не пытаясь выйти. Осознание того, что чужаком явно был мой муж накрыло вязкой паутиной, сковав руки и ноги. А в голове снова всплыла картинка, где Поук задирает голову вверх и улыбается. Сначала с недоверием, а потом искренне радуясь. Кого же он увидел, и с чего был так счастлив?
“Донна”, — посетила меня догадка. Нарушив все запреты Адама, она могла войти в его комнаты. Из чистого упрямства. И она же могла впустить Поука в дом, подчинившись его влиянию. Защита не сработала бы, ведь гость вошел по приглашению хозяйки.
Сжав виски ледяными пальцами, я уставилась на дверь дома, как зачарованная, и так и сидела, гипнотизируя ее в ожидании Адама.
Он вышел когда, казалось, прошла целая жизнь. И был непривычно бледен. Собранный, злой, сосредоточенный, некромант подошел к одному из мужчин, что разбирал привезенные доски для ремонта и громко спросил:
— Когда уехала Донна?
— Часа три назад, — недоуменно ответил мужик, вздрагивая от неожиданности.
— С кем?!
— Одна она была…
— А потом? Кто-то приезжал потом?
— Так девочка, — работник повернулся ко мне и показал пальцем куда-то левее авто. — Дочка Донны. На велосипеде приехала. Вон на том. Ее встретил отец, и они…
— Кто? Кто встретил?! — на Адама стало страшно смотреть. По его лиц, от шеи к вискам, ползли черные полосы-змеи, извиваясь и словно исполняя некий только им известный танец.
— С отцом, — тихо повторил мужчина, пятясь к пикапу, груженому досками. — Они еще поспорили немного, а потом уехали.
— Когда это было? — тихий рокочущий голос Адама пугал даже сильнее внешнего вида.
— Да вот, меньше часа… Он вам и письмо оставил. Сейчас… Вларт! Вларт!!! — Из окна кухни показалась лохматая голова другого мужика. — Вот у него оно. Вларт, отдай письмо.
— О! Приехали? А вам тут…
Договорить работник не успел. Боннер преодолел расстояние между ними в считанные секунды и протянул руку:
— Давай! Бегом!!!
Прошло не больше минуты, а все работники, как по команде, высыпали на улицу. Кто-то смотрел в небо, кто-то кивал на Боннера, другие стояли с округлившимися от страха глазами. Сначала я не поняла, что происходит, а потом заметила — все в округе стихло. На чистое небо стали набегать черные тучи, где-то рядом громыхнуло, вдали сверкнуло сразу несколько молний. Работники бросились к пикапу, спешно накрывая брезентом доски, что еще не успели перенести в дом. Дождь ливанул внезапно, стараясь вымочить всех до основания в считанные секунды, обжигая
