– Вот и пускай тебя после этого в дом! – шутливо проворчала я, проходя в комнату.
– Матушка Татьяна Александровна! – обрадовался Венчик и отложил свое рукоделие. – Весь день в трудах и заботах, аки пчелка! Небось и не поела! И не присела! Ох, не жалеешь ты себя! А ведь все для людей! Все для людей! Ну пойдем, я тебя кормить буду!
А есть-то хотелось зверски! А из кухни-то вкусно пахло! В общем, пришлось мне туда идти! И пока Венчик накрывал на стол, я заново знакомилась с еще утром грязнющей и засаленной, а теперь сиявшей чистотой кухней. На первое была солянка из пакета, на второе – сваренные, а потом обжаренные пельмени, на третье – кофе настоящий, хоть и не в турке, а в кастрюльке сваренный. Причем что посуда, что кастрюли со сковородой были как новые.
– Венчик! Может, мне тебя в домработницы взять? – чувствуя приятную осоловелость от непривычно обильного ужина, спросила я. – Пойдешь?
– Шутишь, матушка? – хихикнул он. – То, что я тут прибрался, так это исключительно из чувства благодарности. Да в охотку мне это было. А вот когда по обязанности? Сама знаешь, Татьяна Александровна, не для меня это. Я свободу люблю.
– Знаю, это я пошутила. Теперь давай о деле. Я смотрю, экипировку ты себе уже подготовил, значит, не замерзнешь. Только ты особо не выпендривайся, а то раскулачат тебя местные бомжи. Так ведь и насмерть замерзнуть недолго.
– Э нет, матушка! – со знанием дела покачал головой Аякс. – Это когда-то давно там за целые башмаки убить могли, а теперь другие времена настали. Ты, видать, давно в том районе не была, вот и не знаешь. А ведь это сейчас, почитай, самый богатый район в городе – люди-то на химкомбинате очень хорошие деньги получают! Я от знакомых своих точно знаю, что жители там совсем целые вещи на мусорку выносят! И в баки не бросают, а рядом кладут. А все только потому, что из моды вышли! Одевай да носи! Не-е-ет! Там теперь я буду на их фоне бедно выглядеть.
– Не спорю, тебе виднее. А задание тебе будет вот какое: мне нужно знать в мельчайших подробностях, что люди там говорят о генеральном директоре комбината Шестопалове: кто его друзья, кто враги, что у него с первой семьей, то есть женой и старшими детьми, потому что со второй я сама разберусь.
– Сложно это будет, – впервые на моей памяти озадаченно произнес Венчик, и я удивленно на него вытаращилась. – Ильич там в бо-о-ольшом почете. Все о нем как о спасителе, прости меня господи, – он истово перекрестился, – говорят. Если б не он, то от комбината сейчас и помину бы не осталось, как и от всех других заводов в Пролетарском районе. Да и не только в нем. Не дай бог, о нем худое слово сказать! Тут и ноги можно не успеть унести.
– Бомжи за него так переживают? – удивилась я.
– И они тоже, – вздохнул Венчик. – А уж если до серьезных людей дойдет, то пиши пропало!
– Ты о каких серьезных людях говоришь? – насторожилась я.
– Матушка Татьяна Александровна! – укоризненно воскликнул он. – Или ты про «химию» никогда не слыхала?
– А-а-а! Стройки народного хозяйства! Да, было такое наказание по нетяжким статьям. А еще освобожденных по УДО туда направляли.
– Вот-вот! И многие из этих «химиков» потом на комбинате осели. А чего же не остаться? Общежитие им дали, зарплата достойная. Живи да радуйся! Женились люди потом, квартиры от комбината получили, детишек народили. Мне рассказывали, как они в 90-е стеной за комбинат встали. Ильич-то тогда чем областным хапугам пригрозил? Что он людей на улицу выведет! Что пройдут они до самой областной администрации и митинг там устроят! А это не сто человек, не тысяча и даже не десять тысяч. Это тысяч тридцать или сорок! Да и потом, уже в этом веке, когда его ранили… Опять же эти бывшие «химики» с ружьями охотничьими его с семьей охраняли. – Видя, что я осознала серьезность момента, Венчик задумался, вздохнул и сказал: – Тут серьезный повод разговор завести должен быть. Буду думать, как половчее на эту тему свернуть.
– Не придется, – успокоила его я. – Завтра к твоему приезду район уже будет гудеть, как растревоженный улей. Тут тебе только и дел будет, что вовремя охать, ахать и запоминать все, что другие говорят. Для меня главное выяснить, кто его ненавидит так люто, что желает ему смерти… – Венчик аж на стуле осел от моих слов. – Или кто больше всего выиграет от его смерти.
– Господи! – Аякс даже руки на груди молитвенно сложил. – Да во что ж ты, матушка, вляпалась-то?
– Не волнуйся, все под контролем. Во всяком случае, тебе ничего не грозит, если сам не нарвешься, – я достала из сумки запасные ключи от этой квартиры и протянула ему: – Вечером, как вернешься, звони мне независимо от времени. Стационарный телефон тут работает, а номера мои ты знаешь. А это тебе, – я дала ему две тысячи рублей мелкими купюрами, – на расходы. Деньги не свети. Убить тебя за них, может, и не убьют, но побить могут, а ты мне здоровым нужен.
– За эти? – удивился он. – Да там для них это не деньги. Они же те вещи, что возле мусорок подбирают, не все себе оставляют, а многое на барахолке продают. Нужно какой-нибудь бедной старушке пальто на зиму, потому что старое уже совсем никуда не годится, вот она там его и сторгует. Так что люди на химволокне отнюдь не бедствуют.
– Да уж! Много нового ты мне рассказал, – покачала головой я. – Ладно, пойду я. А ты постарайся управиться за один день, потому что послезавтра у тебя новое задание может быть.
– Я тебя, матушка, не подведу, – твердо заверил меня Венчик. – Ты, главное, сама поосторожней будь.
Домой я вернулась на такси – к ночи сильно подморозило, и хотя я и собиралась посмотреть данные на флешке, но тут же легла спать, потому что после длительного пребывания в доме вволю надышалась свежим воздухом, а это усыпляет лучше любого снотворного.
Вторник 27 февраля
Меня разбудил телефонный звонок. Взглянув на часы, я только зубами поскрежетала – было всего восемь утра, но ответила, хотя и довольно неприязненно, тем более что номер был незнаком.
– Доброе утро, Танюша! Я тебя что, разбудила? – произнесла самым приятельским тоном какая-то женщина.
– Типа того, – довольно холодно ответила я. – Кто это?
– Ой, прости! Это Настя Шестопалова.
– Господи! – мгновенно сообразив, что к чему, и перестроившись, воскликнула я. – Что у тебя случилось? Я даже голос твой не узнала!
– Алешу под утро в больницу увезли, я с ним поехала и там на лестнице ногу себе подвернула, хромаю вот теперь. Я тебе что звоню. Ты сегодня на фитнесе предупреди, что я не приду.
– Без проблем. Но как же ты детей в школу повезешь? – обеспокоенно спросила я.
– Так карантин же по гриппу.
– Тьфу ты, совсем забыла. Вот что значит не иметь собственных детей. Получается, что они дома, а ты совсем беспомощная – домработница же к вам только завтра должна прийти. Не волнуйся! Я сейчас мигом соберусь и приеду к тебе. Поселок называется «Химик», это я помню, а вот номер дома какой?
