У меня уже глаза слезились, количество кофейников увеличилось до четырех, когда я отвалилась от компьютера с некоторым представлением о том, что произошло. Итак, съемка производилась в вечернее время, потому что за видимым в кадре незанавешенным окном было темно. В комнате приглушенный свет, но видно, что обстановка довольно скудная и обшарпанная, зато на диване лежит белое постельное белье, судя по складкам, или только что из прачечной, или совсем новое. Камера расположена стационарно, о ее существовании парочка могла и не подозревать. Сама комната находится на первом этаже – на некоторых снимках в окне видны проезжающие машины, причем много, с включенными фарами, в свете которых видны и сугробы, то есть дело происходит зимой. А еще, судя по отражению в окне, на столе у стены напротив него стоял обычный пакет-«майка» с крупной надписью наверху «Дорожный», ниже – «Спасибо за покупку», еще ниже – «г. Пенза, пл. Прив…», а дальше было не разобрать, потому что содержимое пакета перекосилось.
Но была в этих снимках одна непонятная мне странность. Всего их было двадцать шесть, двадцать пять таких, что без отвращения смотреть невозможно, а один был практически невинный – тот, который показал мне Шестопалов. Но, самое главное, что восемь снимков из двадцати пяти повторялись. Почему? При раскадровке даже из одноминутной записи можно выжать чертову прорву компрометирующих кадров. Хорошо! Предположим, что на некоторых не были видны лица мужчины и женщины – например, ее длинные волосы их скрывали, но всего семнадцать кадров? Нет, здесь было что-то не так! Но думать на эту тему сейчас было совершенно бесполезно, вот найду оригинал, тогда и узнаю, что с этой записью пошло не так. А уже сейчас можно было сделать хотя бы приблизительные выводы. Выяснить в Интернете, что на Привокзальной площади в Пензе находится магазин продуктов под названием «Дорожный» было легче легкого, так что с местом я определилась. То, что комната эта явно не номер в отеле или мотеле, было очевидно – уж слишком обстановка убогая. Скорее всего, это квартира из тех, что частники, старики или алкаши, сдают приезжим прямо на вокзале, а находится это жилье где-то поблизости. А что? Документов они не спрашивают, в квартиру вернутся, только когда срок аренды закончится, вот и делай там что хочешь!
Итак, можно предположить, что преступник приехал в Пензу. Где он остановился сам – неважно, но для осуществления своих планов снял на вокзале у кого-то на сутки или больше квартиру поблизости, подготовил плацдарм, то есть закупил продукты в «Дорожном», который находится тоже неподалеку, постелил на диван новое белье, установил камеру и приступил к осуществлению задуманного. Снять проститутку – не проблема, но где он нашел так похожего на Шестопалова мужчину? А он его не только нашел, но и уговорил заняться сексом с проституткой. Хотя, судя по виду этого мужичонки, особенно стараться ему не пришлось, тот и сам с великой радостью согласился, едва ему намекнули. Парочка, сама того не зная, стала участником фотосессии и ушла, а преступнику осталось только зайти, забрать камеру, а также белье и мусор – в пакете явно были выпивка и закуска, – оставить на столе ключи от квартиры, захлопнуть дверь и уйти. Ну и как его искать? На снимке в окне был виден фрагмент какого-то памятника, что-то вроде стелы, но кому он был установлен и что обозначал, неизвестно, но, ориентируясь на него, можно будет вычислить квартиру. А что это даст? А ничего! Хозяин или хозяйка сдает квартиру постоянно, у них постояльцы как в калейдоскопе меняются, они при самом большом желании не в состоянии всех запомнить. Даже если съемка производилась в этом году, лично у меня даже призрачной надежды нет, что преступника кто-то вспомнит. Вот если бы он там окна перебил или пожар устроил, тогда – да! Но нашему преступнику шум был ни к чему: тихо пришел, тихо ушел и ищи-свищи! Единственная отправная точка – село Денисовка.
И тут я спохватилась. Орясина! Надо же было спросить у Кирьянова имя и номер телефона его приятеля в Пензе – ведь наверняка обратиться придется. Я посмотрела на часы – было уже около двух, звонить в такое время Володе было верхом неприличия и грозило обострением его отношений не только с женой, но и со мной, а вот этого я никак не хотела. Оставалось ждать до утра. И тут меня как ведром холодной воды окатило – Венчик же не позвонил! Это могло значить все, что угодно. Начиная с того, что он из-за снегопада и пробок на дорогах не смог выбраться из района химкомбината, а сотового телефона у него никогда не было, и он не мог меня предупредить. Вплоть до того, что он там какими-то неосторожными словами вызвал подозрение к себе и его, ничтоже сумняшеся, убили. Была, правда, крошечная надежда, что он вернулся «домой» очень поздно и решил меня не беспокоить, но я ведь говорила ему, чтобы он звонил в любое время дня и ночи. Я бросилась к телефону и позвонила в квартиру бабушки – ответом мне были длинные гудки, хотя я ждала минут пять, не меньше. Что мне оставалось делать? Опять-таки ждать утра, чтобы потом попросить Кирьянова посмотреть по оперативной сводке, не было ли в районе химкомбината каких-то происшествий с человеком по фамилии Аясов.
Ложиться спать смысла уже не было. Я распечатала самый приличный кадр с этой флешки, тот же самый, что и Шестопалов, – вдруг все-таки кому-то показывать придется, сложив листок, положила его в органайзер и начала собираться. Положила в сумку все, что мне могло пригодиться, в том числе и пистолет с разрешением, потому что трасса ночью – вещь непредсказуемая. Потом наделала в дорогу кучу бутербродов, заварила большой термос крепчайшего кофе, основательно поела – неизвестно же, когда в следующий раз придется? – и стала ждать звонка Ушаковых, а у самой на душе из-за Венчика кошки скребли. Чтобы отвлечься, я стала изучать карту Пензенской области – надо же будет как-то объяснить свое появление в Денисовке, но афишировать то, что мы при-ехали туда специально, нельзя, значит, нужно что-то придумать. Но в голову, как назло, ничего разумного не приходило. Вот в таком раздрызганном состоянии я и вступила в новый день.
Среда 28 февраля
Когда Ушаковы позвонили, мне осталось только пуховик с сапогами надеть, и я тут же к ним спустилась. О том, чтобы открыть мне дверцу машины и взять сумку, хоть она и небольшая была, и речи не было. Н-да! Не джентльмены, однако! Ну, мы люди негордые, мы и сами на заднее сиденье забраться можем, да и сумку я теперь, после общения с мамой Ушаковой, тоже без присмотра не оставлю.
– Я дорогу изучил, – сказал, не поворачиваясь, но глядя в зеркало заднего вида, Егор. – Думаю, неожиданностей не будет. Вы прилягте там, может, поспите немного, а то по вам видно, что и не ложились.
Предлагать мне два раза было не надо. Я расстегнула пуховик, благо в машине было тепло, поместила сумку впритык к противоположной дверце – черт с ними, с бутербродами! – и прилегла, положив на нее голову. Естественно, мне, при моем-то росте, было тесно, точнее, коротко, поэтому ноги остались на полу, но выбирать не приходилось – работать предстояло целый день, причем головой, так что нужно было хоть немного отдохнуть. И тут мне в нос ударил чарующий аромат пирожков! Да такой, что я шумно втянула носом воздух и сглотнула слюну. Посмотрев вниз, на пол, я увидела там большую сумку, которая так заманчиво и пахла.
