– Что меня интересует? – задумчиво повторила я последние слова Беляева. – Да много чего. Например, меня интересует, запрашивали ли вы данные по моргам и пытались ли найти Хикметова среди погибших. Да и его машину, кстати, тоже. Есть какая-то информация об угонах?
– Информация из моргов у меня есть, среди погибших ни Хикметов, ни его машина не числятся, – пытался продолжать шутить Беляев. – Я разослал данные, строго-настрого приказав, чтобы мне сообщили немедленно, если найдут труп похожего человека. По поводу угонов – машину я тоже пробивал, но пока ничего. Марка, в общем-то, не такая уж выдающаяся, черных «Туарегов» по городу пруд пруди. Если похищение планировалось заранее, не удивлюсь, что эта тачка вполне может кататься сейчас по улицам с перебитыми номерами. Если, конечно, хозяин не сам уехал на ней куда-нибудь подальше от бдительных взоров любимой супруги.
Циничная ухмылка яснее ясного показывала, что сам Беляев придерживается именно такой версии произошедшего.
– Насколько мне известно, в день, когда исчез Вадим Хикметов, у него была назначена некая важная встреча. Вы не в курсе, с кем именно?
– О, да вы неплохо осведомлены. – Впервые за все время разговора Беляев посмотрел на меня с интересом и без того игриво-двусмысленного выражения, которое возникло на его лице, как только он увидел меня.
– Стараюсь, – скромно ответила я.
– Да, я выяснял это. Хикметов собирался в комитет по архитектуре, у него был запланирован разговор с его руководителем. Трофимов, кажется. Одну минуту, я сейчас уточню.
Беляев открыл ящик стола и, достав папку, полистал ее, наскоро пробегая глазами содержимое вложенных документов.
«Вот что бы тебе стоило дать эту папочку почитать мне, – в досаде думала я, сразу поняв, что это – документы по делу Хикметова. – И себе бы время сэкономил, да и людям бы приятное сделал. Жлоб».
– Та-ак… где он тут у нас… – тянул между тем Беляев, все еще просматривая свои бумаги. – А, вот! Трифонов. Не Трофимов. Трифонов Евгений Матвеевич. Да. Это с ним собирался встретиться в то утро Хикметов. Но, к сожалению, обстоятельства сложились так, что встреча не состоялась. Как знать, может быть, он специально все так подстроил, чтобы иметь стопудовую отмазку, – вновь перешел на игривый тон Беляев. – Уверил всех, что собирается на серьезное мероприятие, а сам свернул налево.
– Не думаю, что это было именно так, – сухо ответила я. – Насколько мне известно, встреча в муниципалитете планировалась вполне серьезно, а вовсе не для «отмазки», и Хикметов даже заранее послал туда своего первого зама, по-видимому, чтобы мероприятие как-нибудь ненароком не сорвалось. Уже по одному этому можно судить, насколько оно было для него важным. Сам же он отправился на строительную площадку своей новой гостиницы, по поводу которой, насколько я понимаю, и была назначена эта встреча. Он поехал один в том самом черном «Туареге», и, похоже, именно это обстоятельство и стало причиной того, что его без особых усилий удалось похитить каким-то негодяям. Я не склонна думать, что подоплека этой истории заключается в любовной интрижке. Мне кажется, дело здесь гораздо серьезнее.
В продолжение этой тирады Беляев смотрел на меня со все возрастающим изумлением. Игривость и сальность окончательно исчезли с его лица, и в глазах появилось даже некоторое уважение, неожиданное для него самого.
– А вы, похоже, неплохо осведомлены, – медленно, как бы постепенно приходя в себя, проговорил он, когда я закончила. – Даже не знаю, зачем вам понадобилось обращаться за дополнительными сведениями. Мне практически нечего добавить к изложенному.
– Я же говорила, в сотрудничестве с полицией я стараюсь работать для того, чтобы избежать дублирования. Нерационально идти след в след друг за другом, гораздо эффективнее работать параллельно. Тот, кто понимает это и соглашается работать в контакте со мной, как правило, никогда не жалеет об этом сотрудничестве. Может спросить у подполковника Кирьянова.
– Да я верю.
При этих словах Беляев смерил меня таким откровенным «раздевающим» взглядом, что мне непреодолимо захотелось двинуть ему в челюсть. Это был совсем не тот кадр, при виде которого у такой девушки, как я, может возникнуть мысль о приятной интрижке.
– Вы пробивали телефонные разговоры Хикметова в день похищения? – снова поспешила я вернуться в деловое русло, опасаясь, что еще немного – и действительно выполню свое намерение насчет челюсти.
– Да. Ничего особенного. Утром он позвонил своему заму, потом разговаривал с водителем. Больше исходящих не было. Приблизительно без четверти десять отмечен первый непринятый входящий, но в это время телефон Хикметова, по-видимому, был уже отключен.
«Вот как! – тут же мысленно отметила я. – Значит, на все про все у похитителей было не больше получаса. Маркелову босс, если не ошибаюсь, позвонил где-то часов в девять. Если предположить, что в это время он уже находился на пути к стройплощадке, где-то минут пятнадцать-двадцать десятого он должен был туда прибыть. А без пятнадцати десять его уже не было ни там, ни где-либо еще в обозримом пространстве. Ловко! Похоже, эта „операция Ы“ действительно была продумана заранее. И продумана, и подготовлена. И так безупречно исполнена, что даже гениальные следователи, вроде Беляева, стопроцентно уверены, что Хикметов скрылся из поля зрения родных и друзей исключительно по личной инициативе».
Но сама я была далека от подобной уверенности. И чем больше я вникала в суть этого дела, тем больше крепла во мне уверенность совсем противоположная. Обтекаемые и неоткровенные ответы приближенных Хикметова, пустынность и заброшенность строительной площадки, будто специально подготовленной для тайного «выяснения отношений», напряженность и страхи, о которых упоминала жена бизнесмена, – все это наводило меня на мысли о том, что дело может оказаться гораздо серьезнее, чем думает товарищ Беляев.
– …и буквально сегодня предполагаю связаться с кинологами, чтоб они обследовали эту местность, – тем временем продолжал Беляев фразу, начало которой я не сумела уловить. – Хотя не думаю, что это даст какие-то глобальные результаты, но, учитывая личную просьбу Владимира Сергеевича о том, чтобы по возможности ускорить это дело, считаю своим долгом предпринять все возможное. И даже невозможное отчасти, – не удержавшись, вновь слащаво ухмыльнулся Беляев.
– Спасибо, очень признательна, – ответила я, тоже еле сдерживая эмоции, но уже совершенно противоположные.
– Вы, наверное, захотите узнать о результатах… – Пытливый вопрос во взгляде поневоле заставил меня насторожиться. – Если хотите, можете дать мне номер своего телефона, я позвоню сразу же, как только станут известны новости.
С какой именно целью уважаемый следователь хочет узнать номер моего телефона, угадать было совсем нетрудно. Но ради интересов дела я готова была пойти на риск. Послать его подальше я сумею в любой момент, но зато несбыточные надежды, которые он лелеет в своих мечтах, могут послужить неплохим стимулом для того, чтобы и впрямь сообщать мне все важные новости «сразу же, как только».
