«Ну, кто кому назначил встречу, это, допустим, еще вопрос, – думала я, убирая трубку в сумочку. – Но так или иначе, осмотр тела мне обеспечен. А если товарищ Беляев не пренебрежет моим советом и подсуетится с экспертами, вполне возможно, завтра утром у нас будет и заключение. Это, конечно, был бы просто идеальный вариант».
Довольная тем, как ловко удалось мне организовать для себя «экскурсию» в морг и получить возможность для успешного продолжения расследования, я вдруг сообразила, что продолжение это мне, собственно, никто не заказывал. Тамара Давидовна просила меня найти супруга. И я, в общем-то, его нашла. Хотя, конечно, совсем не в том месте, где хотелось бы моей заказчице.
По сути, условия договора мною выполнены. Можно доложить о результатах и распрощаться. А если продолжать это дело, его действительно придется переквалифицировать, тут Беляев прав. Теперь речь идет уже не об исчезновении, а о расследовании убийства, и, может быть, Тамара предпочтет, чтобы этим расследованием занималась исключительно полиция.
Сообразив все это, я поняла, что прежде чем ехать в морг, мне необходимо съездить к Тамаре. Как знать, может быть, после разговора с ней «встреча», на которую так надеется Беляев, вообще не понадобится.
Снова достав трубку, через минуту я уже разговаривала с Тамарой.
– Добрый вечер, Тамара Давидовна.
– Есть новости? – взволнованно спросила измученная ожиданием женщина.
Судя по этому вопросу, доблестный следователь Беляев не торопился сообщать заявительнице о том, что ее супруг найден. Похоже, Тамара была совершенно не в курсе последних событий, и принести скорбную весть предстояло мне.
– Новости есть, но не слишком… оптимистичные, – осторожно сказала я. – Мы можем встретиться с вами?
– Да, конечно, – поспешно проговорила Тамара. – Приезжайте, я буду ждать.
Пообещав прибыть в течение получаса, я завела машину и поехала на набережную, где находилась престижная квартира теперь уже вдовы Тамары Хикметовой.
Вновь пройдя придирчивый фейс-контроль прислуги, тщательно изучившей меня через глазок, я оказалась в знакомой роскошной гостиной.
– Присаживайтесь.
Тамара была заметно взволнована. На небольшом столике рядом с ее креслом стояла хрустальная пепельница, и пальцы, державшие тонкую сигарету, слегка подрагивали.
Похоже, она догадывалась, о чем пойдет речь.
Стараясь выражаться как можно мягче и деликатнее, я обрисовала ей ситуацию и сообщила трагическую новость.
Надо отдать должное – Тамара отлично держала себя в руках. Она не рыдала, не закатывала истерик, хотя было совершенно очевидно, что весть о гибели мужа явилась для нее сильным ударом.
Наблюдая, как часто подносит она ко рту сигарету, делая короткие, нервные затяжки, как опускает глаза, не желая показывать боль и проявлять слабость, я все больше утверждалась в мысли, что если и был в этом деле заказчик, это точно не супруга. «Железная леди», уверенная, что ничто в этом мире не сможет нарушить ее спокойствия и уж тем более причинить вред, сейчас явно держалась из последних сил.
– Таким образом, ваше поручение выполнено, и наше сотрудничество можно считать завершенным, – заключила я свой скорбный монолог. – Дело вашего мужа теперь получит другую квалификацию и, надеюсь, расследование по нему будет продвигаться быстрее. Я же, со своей стороны…
– А что, вы расследованиями… убийств не занимаетесь?
– Отчего же, я занимаюсь и такими делами. Точнее сказать, в основном именно такими. Но здесь необходимо обоюдное стремление. Если вы, например, считаете, что официальные органы эффективнее справятся с этой работой, зачем же я буду…
– «Официальные органы», – с горькой усмешкой передразнила Тамара. – Эти официальные органы и пальцем не пошевелили, чтобы найти Вадима. Дело только и сдвинулось, когда за него взялись вы. А теперь… теперь действительно все по-другому, теперь дело просто необходимо довести до конца. Я хочу знать правду. Мой муж вел честный бизнес, он никого не грабил и никого не убивал, он целыми днями пропадал на этой работе. – Тут Тамара едва сдержалась, чтобы не зарыдать. – И вот результат. Я хочу знать. Что он сделал? За что? За что его… почему с ним поступили так?
– То есть вы хотите, чтобы я продолжила расследование?
– Да! Разумеется. Эта полиция… они даже не поговорили со мной. Вы, по крайней мере, расспросили, поинтересовались подробностями. Эти же даже не удосужились узнать, поступали ли нам какие-то угрозы. Вот вы же, например, спросили об этом. А им, похоже, было не интересно.
«Оно и неудивительно, – думала я, слушая этот возмущенный монолог. – Если опрос проводил Беляев, так он уж заранее знал причину. Ведь, по его мнению, Хикметов „пошел налево“, и никакие другие версии он не рассматривал в принципе. А зачем ему слишком подробно расспрашивать о чем-то, если он и без того все знает?»
– Нет, я была бы очень рада… то есть я убедительно прошу вас не отказываться от этого расследования и довести дело до конца. Полиция будет разбираться со всем этим еще год. Да неизвестно, разберется ли. Нет, вы, пожалуйста, продолжайте. Раз уж вы взялись за это дело, будет вполне логично и правильно, чтобы вы и довели его до конца.
– Тогда, если вы не против, я хотела бы задать еще несколько вопросов.
– Да, разумеется.
– У Вадима Владленовича были какие-то дела в столице? Насколько я понимаю, бизнес у него шел достаточно хорошо, может быть, он планировал расширить географию?
– Что вы! – Перспектива «расширения географии», кажется, не на шутку удивила Тамару. – Вадим и здесь-то еле успевал. Крутился, можно сказать, как белка в колесе. Какая уж там Москва. Нет, строить отели он там наверняка не планировал. Конечно, Вадим, как я вам уже говорила, не посвящал меня в подробности своих дел, но если бы он собирался строиться в Москве, я наверняка бы знала.
– То есть никаких связей с партнерами в столице у него нет?
– Как вам сказать? Несколько раз он ездил туда, особенно когда все это только начиналось. По-видимому, нужно было оформлять какие-то бумаги, согласовывать что-то. Потом поездки стали реже, а сейчас он практически совсем не бывает в Москве. Дел хватает и здесь, некогда ездить.
Забывшись, Тамара говорила о муже так, как будто он был еще жив, но, как бы ни хотелось мне подольше оставить ее в этой счастливой забывчивости, приходилось вернуть в суровую реальность.
– Когда мы с вами беседовали в первый раз, вы упоминали о том, что Вадим Владленович опасался чего-то, – осторожно сказала я. – Вы не могли бы припомнить подробнее? Какие-то детали, особенности поведения?
– Нет, никаких особенных деталей я назвать не могу, – снова помрачнев, ответила Тамара. – Вадим был очень нервным, и в нескольких телефонных разговорах, которые я слышала, он подробно расспрашивал, кто именно будет присутствовать на какой-то встрече. Точнее, на встречах. Так получилось, что я услышала несколько таких разговоров, Вадим вел их дома. Он, как я уже сказала, очень подробно расспрашивал и одну встречу даже отменил. Насколько я поняла, именно из-за того, что непонятно было, кто именно будет на ней присутствовать.
