– …ну и пошел ты к черту, – как бы разговаривая сама с собой, бормотала я, входя в дом. – И не очень-то нужно было. И без тебя обойдусь. Тоже мне, красавец. И получше тебя найдутся. А где жить, и без тебя найду. Тут полно, где жить. Вон сколько…
Пройдя «прихожую», я очутилась в комнате, где при первой встрече обнаружила обитателя и, как бы пораженная неожиданностью, замерла на месте.
Предчувствия не обманули, Гриша оказался тем самым бомжом, которого я видела здесь раньше. По-видимому, он облюбовал этот дом, и это давало мне дополнительную надежду, что визит мой не окажется безрезультатным. Ведь если Гриша «квартирует» здесь постоянно, шансы на то, что он мог видеть убийц Хикметова, невероятно повышаются.
Между тем Гриша тоже застыл с сигаретой в руке и смотрел на меня с таким же полупьяным изумлением, какое я пыталась изобразить, глядя на него.
– Ты кто? – наконец спросил он.
– А ты кто? – тупо повторила я.
– Это мой дом.
– Кто сказал?
– Я сказал.
– А ты кто?
Видя, что дискуссия зашла в тупик, Гриша перешел к угрозам.
– Вали отсюда, а то получишь. Это мой дом.
Гриша попытался встать, но у него не особенно получилось.
– Сам получишь, – не теряя куражу, говорила я. – Я вот сейчас… сейчас выпью. И тогда узнаешь у меня. Все вы у меня узнаете.
Я вытащила из-за пазухи бутылку и, открыв пробку, поднесла ко рту, делая вид, что хлебнула добрую порцию.
Как я и ожидала, это незамысловатое действие оказалось переломным моментом разговора. Вид и запах вожделенного напитка сразу настроили Гришу на дружескую волну, и дело пошло на лад.
– А чего ты… чего стоишь-то, – неотрывно следя глазами за бутылкой, говорил он. – Садись, раз пришла.
– Да? Ладно. Вот, сразу видно, что хороший человек. Не то что этот гад. Сволочь подлая. Представляешь – выгнал меня!
– Да ну? – сочувствовал Гриша, не сводя глаз с бутылки.
– Вот тебе и ну. Все мужики сволочи. У тебя спички есть? Прикурить нечем.
Разумеется, спички нашлись. В благодарность я разрешила Грише хлебнуть из бутылки, после чего он стал очень доброжелательным ко мне и чрезвычайно откровенным. Рассказав про недавнюю ссору с подругой, он сообщил мне, что бабы тоже сволочи, с чем я совершенно согласилась. Общее горе сблизило нас, и уже через полчаса мы общались так, будто были знакомы всю жизнь.
– А ты, если хочешь, Катя, живи здесь! – великодушно приглашал Гриша, широко отводя руку, будто рекламируя свои хоромы. – Живи, не бойся. Я тебя защищать буду.
– А здесь что, опасно? – доверчиво глядя на своего рыцаря, спрашивала я.
– Нет, почему. Ну то есть… когда как, конечно, – почему-то смешался он. – Но менты здесь не шмонают, можешь не беспокоиться.
– Хм, менты, – фыркнула я. – Менты – это что. Иногда бывает и похуже ментов.
– Это точно, – как-то странно проговорил Гриша, и я решила, что ключевой момент настал.
– Я вот однажды на такую подставу нарвалась, не поверишь, – с видом человека, раскрывающего страшную тайну, проговорила я. – Жуть просто, до сих пор не могу забыть.
– Да? – так же странно глядя, спросил Гриша.
– Да. Бухнули мы как-то с Витьком, да и заснула я что-то… не знаю, почему. А проснулась, слышу – возня какая-то. Мы там, за кафешкой, на задах отдыхали. На ящиках разложились – газетка, закуска, все честь по чести. Еще специально уголок такой укромный выбрали, чтобы не мешал никто. Ну вот. Проснулась я, значит, из-за ящиков из-за этих выглядываю и вижу – дерутся. Двое на одного навалились и мутузят его так, что аж дым столбом стоит. А потом на землю его повалили, и один из этих, что избивали-то, нож вытащил да ка-а-ак хряпнет его! Наверное, прямо в сердце воткнул. Я сижу – ни жива ни мертва. Ну, думаю, если они сейчас через ящики отсюда уходить будут! Тогда конец мне. Но пронесло. Другой дорогой ушли, меня не видели. Вот так. А ты говоришь – менты.
– Да, такие – они хуже ментов будут. В сто раз, – медленно, как бы раздумывая о чем-то, проговорил Гриша. – Я вот тоже один раз видел. Здесь прямо. Видел, как убивали.
– Да ну?!
Поняв, что сейчас услышу долгожданный рассказ о произошедшем с Хикметовым из уст очевидца, я вся внутренне подобралась, но это не мешало мне продолжать разыгрывать полупьяную дурочку. Незаметно нажав кнопку на спрятанном диктофоне, я продолжила общение.
– Неужто прямо здесь? – осовело вытаращив глаза, говорила я.
– А где же, – досадуя на мою непонятливость, говорил Гриша. – Я ведь здесь живу, не где-нибудь там.
– И как было?
– Да очень просто. Однажды, может, где-то с неделю назад сидел я вот так же тут вот, отдыхал. Вдруг слышу – машины подъезжают. Сюда часто ездили, видела – там яма. Строить что-то хотят.
– Дом?
– Не знаю. Может, и дом. Так вот, приехали они, поговорили о чем-то, и слышу я – снова машины заводят. И что ты думаешь? Тачки-то уехали, а люди остались.
– Вот те раз! Почему это?
– А вот слушай. Остались они, значит, и снова стали о чем-то говорить между собой. Говорят, говорят, и слышу я – прямо ко мне идут. Ну, думаю, попал! А что делать? Бежать – точно заметят. Притих тут, в уголке, сижу – ни гугу. Ну и пронесло, в соседний дом они пошли, меня не заметили даже.
– Повезло, – сочувственно заметила я.
– Да уж. Только не думай, что этим все и закончилось. Зашли, значит, они в этот дом и тоже там притихли, сидят, не шелохнутся. А в это время слышу я – еще одна машина подъезжает.
– Одна?
– Ну да. Здесь, вот видишь, – окна. На пустырь можно выглянуть так, что самого тебя не видно будет. Там вон дом соседний, он как бы прикрывает. Ну вот. Выглянул я, значит, смотрю – еще машина. Одна. Здоровая такая, черная. Джип.
– Круто.
– Ну да. Джип этот остановился, и из него мужик вылез. И слышу – в соседнем доме снова какое-то шевеление началось. Я снова спрятался.
– Правильно, – одобрила я.
– Еще бы не правильно! Своя шкура, понятно, каждому дорога. Спрятался я, значит, и теперь только на слух все воспринимаю. Слышу, из дома вышел кто-то, а этот приезжий и говорит: «Где, мол, главный-то, что-то его не видно. Я, мол, не с тобой разговаривать сюда приехал». А тот и отвечает ему: «Главный, мол, тебе по-всякому уже говорил, а если ты такой тупой, что не понимаешь, так, значит, со мной будешь разговаривать». Ну слово за слово, стали они ругаться, а потом и на кулаки перешли. Те остальные, которые в доме сидели, услышали, что драка началась, и тоже присоединились. Ох уж и обрабатывали они его! Мне даже смотреть страшно было.
– Вот-вот. Я тоже, когда…
– Да погоди ты, дай досказать. Отдубасили они его, значит, как следует и говорят – давай, мол, зароем гада.
