Толпа проводила нас на территорию ашрама, а потом резко и скромно повернула в сторону зала (храма?) для медитаций. Наверняка там не молиться будут, а мои кости перемывать. Или сплетни - тоже разновидность мантр?
Жилище отшельника, по крайней мере, в той части, где он проводил "прием населения", роскошью не поражала. Скромностью, впрочем, тоже. Это, несомненно, был дворец, но без излишеств. Просторные, светлые помещения, пол стены и потолок - из белоснежного известняка. Но ведь не мрамора или самоцветных камней. Стены гладкие, никакой резьбы или орнаментов. Кое-где стены были украшены ликами святых, героев эпоса и портретами самого хозяина ашрама, но это были не картины, а отпечатанные в типографии плакаты. По-моему, их просто скотчем приклеили. Мебели по дороге тоже почти не попадалось, только редкие каменные скамьи, еще реже - полки и тумбы. С вазами, например. Но для Индии это нормально.
Наконец, провожающий ввел меня в очередную комнату (метров на пятьдесят), отделенную от предыдущей занавеской. Сам застыл на пороге, но меня направил идти дальше.
В комнате, у одной из стен часть каменного пола полукругом была приподнята сантиметров на тридцать. Именно там, прямо на полу (на ковре) сидел в позе лотоса Баба-Сатьи. В комнате он был не один. Перед ним, но вне помоста, стоял, почтительно склонившись, одетый в европейский костюм индус. Лет сорока на вид. Отшельник его чему-то поучал, а тот внимал. К сожалению, на каком-то местном диалекте, так что, о чем шла речь, я не уловил. Да и не так это важно. Суть и так понятна. Передо мной разыгрывалась классическая пантомима, целью которой было показать очередному посетителю, насколько важен и насколько занят большой начальник, к которому он вошел. Чтобы проникся. Стандартный прием, используемый почти всеми начальниками. Вроде, уважение проявил, не заставив ждать в приемной, а, на самом деле, показал посетителю его ничтожество. Да, если в кабинете нет предыдущего посетителя, то начальник с важным видом что-то записывает. В крайнем случае, говорит по телефону.
Наконец, хозяин кабинета сделал отпускающий жест рукой, и господин в костюме (сам отшельник был одет в какой-то свободный балахон), сохраняя наклон туловища, попятился задом к дверям с другой от меня стороны. Только теперь Баба-Сатьи повернул ко мне голову. Обезьяну на плече проигнорировал и заговорил, низким ровным голосом.
- Извините, юноша, - на хорошем английском обратился ко мне он тоном, в котором не было и намека на извинения: - дела. Ввожу этого молодого человека в круг его обязанностей. Это бывший министр финансов нашей страны, который вдруг вздумал меня учить, как добывать деньги на добрые дела. И почему-то решил, что поворот реки - доброе дело. Пришлось забрать его с собой, чтобы он научился приносить людям реальную пользу. В принципе, он неглуп, это ему бывший первый министр голову задурил.
Вот тут я, действительно, проникся. Уточнять, куда делся бывший первый министр ни он, ни я не стали. Вместо этого я зачем-то спросил:
- Правительство хотело отобрать у вас деньги? Но ведь они собирают налоги, а у вас, как я понимаю, только добровольные пожертвования.
Отшельник улыбнулся:
- Только добровольные. С одобрения богов. И только на добрые дела. Я, пожалуй, расскажу вам притчу.
- Это произошло еще до нашего переселения в этот прекрасный мир, дарованный нам богами. Один святой человек, - тут Баба-Сатьи сделал небольшую паузу, давая мне возможность догадаться, кого он имел в виду под "святым человеком": - часто приходил в храм и истово молился богам. Но молил он их не о личных благах, а о том, чтобы они просветили его, как ему лучше использовать свои силы и свои деньги на благо людям. И однажды, когда он только что ушел из храма, добрый к людям Ганешу сказал своей матери, прекрасной Парвати, что он хочет помочь этому святому. И, пожалуй, прямо завтра даст ему миллион рупий.
- В это время в храме находился один человек, богатый, но жадный, который случайно услыхал слова Ганеши. Он немедленно вышел из храма и пошел следом за святым. Догнав его, он сказал: "Ты каждый день ходишь в храм, но боги ни разу ничем тебя не одарили. Давай поступим так. Я дам тебе тысячу рупий, а завтра, если Ганеша наградит тебя каким-нибудь подарком, ты отдашь его мне".
- Святой рассмеялся: "Боги одаривают меня своей поддержкой каждой день, но я не могу тебе ее передать. Ты ее должен получить у них сам". Но богач возразил: "Речь не о благословении. Я прошу отдать мне подарок, если он будет материальным". "Я не отдам тебе подарок Ганеши, если вдруг получу его. Это будет неуважением к богу".
- Но богач стал его убеждать и увеличивать сумму, за которую он готов купить подарок. Наконец, он дошел до суммы в полмиллиона и убедил отшельника, что потратить такие деньги на благие дела будет угодно богам. К тому же он согласился отдать эти деньги прямо сейчас, и не требовать их назад, если подарка завтра не будет. Святой согласился и взял деньги.
- На следующий день богач прибежал в храм с самого раннего утра и спрятался за колонной недалеко от алтаря. И вдруг с ужасом обнаружил, что его ноги провалились в каменный пол и там застряли. Зато он снова услышал разговор богов. "Ну как, ты нашел миллион рупий для святого человека?" - спросила Парвати. "Половину суммы он уже получил, а вторую ему даст тот, кого я сейчас держу за ногу" - раздалось в ответ.
- Так что боги всегда помогают достойным найти деньги на помощь людям, - завершил Баба-Сатьи.
Доходчиво. Не оставляет никаких сомнений в том, кто хозяин местной Индии. И ведь, действительно, все школы и больницы строятся здесь от имени этого гуру. Ведь он "Наказывает, как отец, любит, как мать, учит, как учитель, защищает, как бог" (реальный плакат).
Голос Бабы-Сатьи обволакивал, оказывая какое-то гипнотическое воздействие. Даже Вождь у меня на плече поник. Стал наигрывать "ментальный щит", распространив его и на обезьяна. Мне явно полегчало, мой спутник тоже как-то подобрался.
- До меня дошли какие-то противоречивые рассказы о ваших действиях в то время, когда простые люди выражали свое возмущение действиями правительства. Я вас не осуждаю. Наоборот, благодарен, что вы сберегли жизни и имущество достойных белых людей, идущих путем единения с Атманом. Но играть на суевериях необразованных людей? Я вижу, вы сумели приручить живущих здесь обезьян. Уважаю ваши таланты, но... - Отшельник замешкался подбирая слова.
- Я историк и археолог, приехал сюда изучать культуру Ушедших. И сам был удивлен, когда понял, что эти обезьяны как-то входили в эту культуру. Хануманы - не миф, они потомки тех, которые жили вместе с Ушедшими. Я их не приручал, мы с ними просто общаемся. И иногда они выполняют мои просьбы.
Лицо отшельника не меняло выражения, но глаза недобро блеснули.
- Вождь, он хочет нас обидеть! - мысленно завопил я.
Вождь, все-таки молодец. Как на заказ выдал свою коронную фразу:
- Я - главный! Все самки мои! Бойся меня! А не то...- Смысл обезьяньего ругательства я не понял, но что-то нехорошее. А Вождь еще и завопил, исполнив ментально-акустическую атаку. И без перехода добавил уже спокойно:
