Гости вдоволь насплетничались о хозяине и хозяйке дома и о том, как они явно неравнодушны друг к другу. Приглашенные наслаждались едой, напитками и пейзажем, которыми всегда славился Индиго-плейс, 22.
Только где-то около полуночи последние гости направились к своим машинам, переговариваясь между собой о том, что это был самый лучший вечер сезона и вряд ли кому-нибудь скоро удастся превзойти Пейденов.
— Ох, как хорошо! — сказала Лора, сбрасывая босоножки. Она с самого утра была на ногах, и теперь, сидя за столом, вращала пальцами, чтобы кровь прилила к онемевшим ногам.
— Эй, малышка, налетай. — Джеймс поставил перед ней доверху наполненную едой тарелку. — За весь вечер ты ни крошки не съела. — Он наполнил тарелку и для себя, и они с жадностью принялись есть. — Мама, ты ведь у нас ночуешь? — спросил Джеймс Леону, едва прожевав.
— Если ты так хочешь.
— Да, хочу. Глэдис уже приготовила для тебя спальню. Почему бы вам с Мэнди не отправиться наверх? Вы обе едва на ногах держитесь.
Мэнди, уже совершенно сонная, обошла всех, целуя на ночь, прежде чем позволила бабушке отвести ее наверх. Глэдис суетилась вокруг Джеймса и Лоры, отчитывая их за то, что они не отужинали на собственном празднике. Приводя в порядок кухню, она все время что-нибудь подкладывала им на тарелки.
Задняя дверь скрипнула, когда с улицы вошел Бо. Он проследил за тем, чтобы погасили все фонарики и факелы и чтобы на ночь все было закрыто. Он был явно встревожен.
— Джеймс, Лора, я только что услышал по радио, что к нам приближается не шторм, а ураган.
Внезапно потеряв аппетит, Лора оттолкнула тарелку в сторону.
— Глэдис, включи телевизор.
Глэдис потянулась к кнопкам на портативном телевизоре, который она держала в кухне для того, чтобы во время работы смотреть свои любимые «мыльные оперы».
«Бетти», как теперь назывался ураган, был главной новостью вечерних выпусков. Он бушевал уже несколько часов. Военные моряки сообщили, что скорость ветра превышает сто миль в час. Даже на фотографиях со спутника ураган выглядел устрашающим и, похоже, грозил большими разрушениями. Сейчас на его пути находилось побережье трех штатов — Джорджии и обеих Карелии.
— Индиго-плейс! — произнесла Лора слабым от ужаса голосом. Лицо ее побелело, когда она повернулась к Джеймсу. — Что же нам делать?
— Сегодня мы все равно ничего не сможем сделать — разве что только хорошо выспаться, — сказал Джеймс, обнимая ее. Он похлопал ее по спине, губы нежно касались волос. — А утром мы заново оценим ситуацию. Эти ураганы могут менять направление в считанные часы.
Бертоны отправились к себе. Плечи их поникли от тревоги. Джеймс попытался увести Лору из кухни, но она уперлась:
— Нет, ты иди. А мне лично спать не хочется.
— Лора, ты же не останешься внизу, прилипнув к радиоприемнику?
— Почему бы и нет? Я волнуюсь.
— И я тоже. Но какой смысл сидеть здесь и отмечать продвижение урагана? Мы не в состоянии ничего сделать.
Лора прикусила нижнюю губу, нервно перебирая руками.
— Я не могу просто так идти спать, как будто это такая же ночь, как и все остальные. Это все равно что отвернуться от Индиго-плейс. Все равно что бросить его.
Джеймс посмотрел на нее, словно на капризного ребенка, и мягко взял за плечи.
— Какой от тебя будет толк нашему Индиго-плейс, если ты выбьешься из сил? Пошли. Никаких споров.
Она пошла неохотно, но покорно, двигаясь словно во сне, полностью подчинившись его воле. Руки ее тяжело повисли вдоль тела. Поскольку она сама была не способна даже раздеться, Джеймс пришел ей на помощь. Раздев жену, он быстро снял с себя одежду и повел Лору к постели. Она дрожала под простыней, хотя было тепло.
Руки Джеймса обвились вокруг талии жены, и он так тесно прижал ее к себе, что тела их просто слились. А потом он любил ее, но сейчас это не имело ничего общего с сексом.
Пропуская сквозь пальцы ее волосы, которые он сам распустил, Джеймс шептал ей в темноте ласковые, успокаивающие слова, пока она не перестала дрожать.
Его губы были недалеко от виска Лоры, и Джеймс часто касался его легким поцелуем, говоря жене, как много для него значит вечер, который она устроила ради него, и как замечательно он прошел.
И наконец, уткнувшись лицом в его покрытую пушком грудь, она уснула.
Новости на следующее утро были мрачными.
Лора и Джеймс сидели бок о бок на диване в кабинете ее отца и смотрели телевизор. Вся программа была изменена, чтобы уступить место выпускам новостей об урагане «Бетти».
Забылись все слова утешения, которые Джеймс шептал ей прошлой ночью. Лору приводила в уныние мысль о потере Индиго-плейс, потому что это означало и жизнь без Джеймса. Уничтожение дома будет равносильно крушению ее брака, который фактически опирался на этот дом. Нет дома — нет и брака.
У Глэдис постоянно был наготове горячий кофе, хотя никто не испытывал никакого желания есть или пить. Леону попросили остаться и помочь занять Мэнди. Девочка не могла играть на улице, потому что начался дождь. Ей было скучно в такой тоскливой обстановке, и она капризничала, заставляя всех еще больше нервничать.
По радио призывали население покинуть прибрежный район, когда стало ясно, что именно на побережье Джорджии ураган вырвется на сушу. Залив Сент-Грегори уже весь клокотал.
— Я не уеду, — сказала Лора, упрямо качая головой. — Я никогда не оставлю Индиго-плейс.
Такой неразумный подход разозлил Джеймса; он скривил рот, но промолчал. Натянув высокие резиновые сапоги и плащ с капюшоном, он решил бросить вызов стихии. Доски, которые они вместе с Бо прибивали к окнам, не спасли бы от урагана, но Джеймс должен был чем-то заняться, иначе можно было сойти с ума. Он не мог сидеть просто так, словно дежуря у постели умирающего. Ему ненавистно было бессилие и раздражало то, что ураган диктует им свою волю.
Хотя население уже начало уезжать из прибрежных городов и движение по дороге на запад стало очень оживленным, Джеймсу удалось пригнать несколько трейлеров для лошадей. Лора печально наблюдала с переднего крыльца, как перепуганных животных завели под проливным дождем в трейлеры и увезли.
Ее отчаяние было столь же глубоким, сколь мрачной была погода на улице. Лоре потребовалось достаточное усилие, чтобы вдохнуть тяжелы и воздух грудью, которую переполняли тревожные предчувствия.
— Ты не поможешь сложить вещи для Мэнди? Мама может забыть что-нибудь важное.
Джеймс нашел жену сидящей в одиночестве в гостиной. Все окна были закрыты, и атмосфера в доме была похоронной. Он подумал, что Лора его не слышит, и собирался уже повторить просьбу, когда жена повернулась и посмотрела на него отсутствующим взглядом:
— Вещи?
— Я отправляю маму и Мэнди с Бертонами. Я дозвонился по телефону до мотеля в Мейконе, где еще оказались свободные номера. Я забронировал им номер, но, если они не приедут к определенному времени, его отдадут другим.
