— Он жив!
— Я хотела подойти к нему, когда он упал, но тут подъехала карета… и я очнулась…
Совпадение видения сестры и рассказа Витора насторожило. До сих пор ее кошмары не имели никакого отношения к реальности. Чего нам еще ждать? Не знаю. Но я справлюсь. Не знаю как.
Крылышки же над головой сестры вызывают сплошь положительные эмоции, вряд ли они могут нести вред. А что, если я вижу положительные эмоции?
С интересом покосилась на разноцветных спутников сестры, то быстро мелькающих, то замирающих, то вспыхивающих ярче, то угасающих. И кто же вы такие? Какие чувства сейчас порхают над ее головой, заставляя улыбаться и надеяться на хороший конец нашей страшной сказки?
Глава 6
Время до ужина пролетело незаметно. Вначале я уговаривала Эли немного отдохнуть — после видения сестра выглядела измученной. Элиза сопротивлялась, заверяла, что чувствует себя отлично. В конце концов мне удалось ее уложить.
Потом пыталась придумать, как понять, что я вижу, и не привлечь внимания. Новые способности требовали проверки. В прошлый раз я хотя бы примерно представляла, что вижу. Это напоминало чувство дежавю. Сейчас могла лишь предполагать. И мне было необходимо подтвердить догадки. Поэтому, не колеблясь, раскрыла конвертик с заклинанием. Из него выпорхнула крохотная птичка, сотканная из прозрачных вихрей, мелко трепеща крылышками, зависла на месте, а затем исчезла.
Занятно: оказывается, Берта владеет магией воздуха.
— Куда идем? — радостно заулыбалась с порога супруга доктора.
— На экскурсию по дому! — Я покрутила головой, проверяя, не сползет ли черное кружево платка.
— Правильно! — одобрила Берта. — Давно пора показать всем этим господам, что вы тут хозяйка.
Я незаметно посмотрела на женщину. Вроде бы говорит серьезно. Витор не сказал ей, что наш брак фиктивный? Интересно.
Экскурсию начали с кухни, где больше всего народу перед семейным ужином.
Поздоровавшись с поварами, занятыми готовкой, я обошла огромное помещение. Краем уха прислушиваясь к Берте, рассказывающей о том, что уже готово, а что кипит и пузырится, я исподтишка изучала крылатые воплощения положительных эмоций. Старалась не обращать внимания на отрицательные.
Следующим пунктом нашего путешествия стали гостиные и музыкальные салоны. В огромном особняке их имелось предостаточно. Дом многократно перестраивался. И сейчас его по площади можно было легко сравнить с небольшим дворцом.
Встреченные по пути слуги и гости дома радовали новыми цветами положительных эмоций. И уже знакомыми отрицательными.
Не обошлось и без казусов.
Сунув нос в жемчужную гостиную, мы с Бертой случайно подглядели сцену ревности. Пятиюродный кузен Витора обвинял жену в повышенном интересе к Кевину, требовал немедленно отбыть домой. Женщина не сопротивлялась. Кажется, она привыкла к нападкам мужа, потому что любила.
Да, я уже немного разбиралась в радуге положительных эмоций. Красные крылья бабочек — любовь.
Муж супругу тоже любил, хоть и проявлял это весьма странным образом.
Я была не против уменьшить количество «добрых и дружелюбных» родственников Витора в особняке. Так что, нарочито громко спросив какую-то банальность у Берты, решительно вошла в гостиную.
Мужчина увидел в этом знак свыше, не иначе. Он поспешно сообщил о вымышленных неприятностях дома, рассыпался в извинениях и потащил жену собирать вещи.
Пожелав им счастья, я решила заглянуть к управляющему. Кабинет Майлза находился в западном крыле дома. Первое, что бросилось в глаза, когда вошли в помещение, — обилие бумаг и идеальный порядок.
Что ж, вполне ожидаемо. Иначе как бы сын горничной, никогда не знавший отца, мог получить столь высокую должность? О нелегкой судьбе Майлза мне поведала Берта. Упрямство и трудолюбие были отличительной чертой нынешнего управляющего. Мальчишкой он сумел самостоятельно освоить программу колледжа. Это понравилось отцу Витора, и он оплатил учебу Майлза в престижном заведении. И даже не потребовал с подопечного слова, что тот отработает деньги, потраченные на его обучение и проживание, на благо Алистеров. Управляющий сам предложил свои услуги.
Мне нравились целеустремленность и благородство Майлза. Я бы с удовольствием с ним побеседовала, но управляющий был занят. Он искренне обрадовался тому, что я решила изучить дом, заверил: мне не о чем беспокоиться, с бумагами полный порядок. Если захочу, он с удовольствием все объяснит и введет в курс дела.
Выходя из кабинета Майлза, я позавидовала его умению себя контролировать: ни положительных, ни отрицательных эмоций я рядом с ним не увидела.
Последним местом, куда мы заглянули, была мастерская Витора. Берта долго возилась с замком, потом все же смогла открыть дверь. Несколько комнат были заставлены всевозможными механическими штуками: от игрушек до непонятных конструкций неизвестного назначения.
По словам жены доктора, хобби Витора было скорее блажью, чем серьезным увлечением. Своего рода способом отвлечься.
Я бы так не сказала. Ворота Витор демонстрировал с явной гордостью. Как свое достижение. Жаль, не поняла, чем же он так гордился.
Время ужина приближалось, и я вернулась к себе. Берта снова оставила сигнальный конвертик на случай острого желания пройтись.
Я разбудила Элизу. Мы переоделись в приготовленные сестрой платья. Я немного нервничала: смогу ли сыграть достаточно убедительно? Одно дело обычный ужин. Другое — фактически поминки. А еще меня мучило любопытство: на подобных мероприятиях принято говорить хорошее о покойном; что я услышу о Виторе? Или у мастеров теней по-другому?
В синюю столовую, самую мрачную из всех и потому наиболее подходящую для поминок, я шла слегка взволнованная. Быть вдовой Алистера нравилось все меньше. Мне обещали одно, а на деле выходит совсем другое. Вот где опять мой супруг? Обещал быть рядом, а сам исчезает без предупреждения! Хоть бы инструкции, что ли, оставлял! Этому гостю ничего не говорим, этого не замечаем, о встрече головы Кевина с вазой не мечтаем, его маман в супнице утопить не жаждем (суп жалко!).
Витор так и не появился. Впрочем, на ужине отсутствовал не только он. Тетушка Алистера извинилась за Кевина, вынужденного временно нас покинуть, потому как работа. При этом она таинственно округляла глаза — казалось, что повар случайно добавил в ее тарелку пару ложек перца. Впрочем, вполне возможно, так и есть. Двэйна навестила перед ужином кухню с инспекцией. Инспекция, похоже, удалась. Повар с дергающимся глазом лично доносил блюда, предназначенные склочной даме, до дверей и в щелку следил, чтобы, упаси предки, не перепутали. Больше ничего особенного не происходило.
В общем, зря я боялась.
Ужин отличался от обычного лишь скорбным видом гостей и редкими речами о хорошем сыне и талантливом мастере Виторе. Особенно старалась показать, как ей не хватает племянника, двэйна Софи. Она говорила много и ни о чем. Вспоминала детские годы Витора, каким он был живым мальчиком, как дружил с ее сыночком. И она действительно испытывала к нему нежность. А меня ненавидела. И не только она. Для гостей я по-прежнему была бельмом в глазу, сидящим во главе стола, напротив тетки покойного.
