Интересно, Алехандро на самом деле пытался его успокоить или он тонко намекал Гаелу, что он по-прежнему задает тон их отношениям?
Гаел открыл стеклянные двери остроугольного здания и вошел во всемирно известное учреждение, ясно осознавая, что хочет ввязаться в драку. Он не потрудился вздохнуть, чтобы успокоиться, потому что это было бесполезно. Он знал только два метода успокоения: работа за компьютером и секс. Первый метод его обогащал, второй – позволял воплощать самые смелые фантазии.
Желание вытащить свой телефон и организовать встречу с какой-нибудь красоткой поборола мысль о том, что сейчас Гаелу следует думать прежде всего о бизнесе, а не удовольствии.
Войдя в нужную ему комнату, он обнаружил там двух ожидающих его режиссеров.
Через час настроение Гаела стало еще хуже. Напряженным рукопожатиям с режиссерами и его быстрому уходу предшествовало желание немедленно уволить Этана Райланда.
Гаел вынул телефон из кармана.
И замер.
Дверь слева от него оказалась приоткрытой, но Гаел отчетливо услышал женский голос, наполненный чистой и неподдельной эмоцией.
Он толкнул дверь указательным пальцем, и та заскрипела. Пройдя по тихой прихожей, Гаел увидел еще одну дверь в конце зрительного зала. Он быстро и тихо вошел в затененный зал и услышал страстный монолог.
– Ты не оставишь меня. Я не позволю тебе. Ты думаешь, что любишь ее, но ты ошибаешься. Я хорошо знаю тебя и понимаю, что ты чувству ешь. Я так сильно тебя люблю, Саймон. Я готова тебя простить. Я готова все начать сначала. Но ты должен остаться. Пожалуйста, рискни ради нас.
Гаел понял, что затаил дыхание, наблюдая, как по лицу актрисы текут слезы. Она причитала еще минуту, а затем рухнула на сцену. Неподдельные рыдания сотрясали ее маленькое тело.
К его горлу подступил ком. Гаел наблюдал, как она вскочила и судорожно вздохнула. Она вытерла слезы запястьями и подошла к краю сцены. Ее грудь резко вздымалась. Женщина выжидающе смотрела на режиссера.
– Ваше выступление… приемлемое, мисс Беккет. Я могу сказать, что вы вложили в этот монолог свою душу.
Она едва заметно, с надеждой, улыбнулась:
– Спасибо. Вы правы. – Ее голос был твердым, но хриплым. Вероятно, от эмоциональных переживаний.
Режиссер удрученно покачал головой:
– Но, к сожалению, мне нужно больше. Мне надо больше души.
Актриса нахмурилась:
– Я не понимаю. Я вложила в монолог всю свою душу.
– По вашему мнению. Но я думаю иначе.
Гаел почувствовал ее острое разочарование.
Она слегка покачала головой, как бы опровергая слова режиссера. Затем она гордо распрямила спину.
– Мне жаль, что вы так думаете, – сказала она. – Но спасибо, что уделили мне время.
Она направилась по сцене к своему потрепанному рюкзаку возле двери.
– И это все? – спросил режиссер. Его ухмылка рассердила Гаела.
Женщина остановилась:
– Извините?
– Согласно вашей вступительной речи, эта роль для вас важнее еды. И все же вы уходите без боя? – ухмыльнулся режиссер.
Она удивленно раскрыла глаза:
– Вы же сказали… То есть у меня есть шанс?
– Шанс есть у всех, мисс Беккет. Но все зависит от вашего желания. Вы готовы делать все, что нужно?
Она кивнула:
– Да.
Режиссер поманил ее пальцем. Она вышла на середину сцены. Гаел с отвращением смотрел, с каким нетерпением она смотрит на режиссера.
Во время выступления она разулась и теперь была босой. Режиссер достал из кармана серебристую карточку и провел ею по обнаженным пальцам ее ног, а потом положил карточку на сцену между ее ног.
– Это все, что от вас потребуется, мисс Беккет. Соглашайтесь, и роль достанется вам.
Гаел резко выдохнул, наблюдая, как женщина медленно наклоняется и берет в руки то, что безошибочно выглядело как ключ-карта от гостиничного номера.
Разочарование Гаела было настолько сильным, что он задался вопросом, почему сцена, разворачивающаяся перед ним, так сильно на него воздействует. Возможно, именно сегодня прошлое решило преследовать его своими горькими воспоминаниями. Он так хотел верить, что эта актриса, так искренне исполнявшая монолог, чиста и невинна.
Когда руки режиссера коснулись ее ног, Гаел тихо зашагал прочь.
Он искал сказку там, где ее быть не могло. Точно так же, как он когда-то – тщетно и по-детски – молился за семью своего отца, которому он был не нужен.
Гаел должен был знать лучше.
Еще до выхода из здания он понимал, что эти бурные чувства будут раздавлены громадной силой его амбиций и успехов. Он давно разучился мечтать. Самое главное то, что он сделал со своей жизнью после отъезда из Испании.
Все остальное пустяки.
Глава 2
Гаел не понимал, почему через несколько часов остановил свой автомобиль напротив здания «Отелло-артс».
Он весь день вспоминал выступление той актрисы. Более того, он потратил несколько драгоценных часов, перечитывая тщательно разработанный сценарий, который он просматривал тысячи раз, прежде чем отобрать его два года назад. Он решил забыть о своих личных чувствах и по-иному взглянуть на безупречную работу актрисы.
Ее игра в самом деле была безупречной. Она смогла бы участвовать в проекте, и фильм был бы запущен без сучка и задоринки. Этот проект не единственный, но, если все будет сделано правильно, результаты и прибыль конгломерата станут сверхбольшими. Его партнеры на это рассчитывали. И Гаел рассчитывал на свой успех.
Вот почему он приехал сюда и сейчас подходит к стойке регистрации, испытывая отвращение.
Регистраторша посмотрела на него и нетерпеливо спросила:
– Чем я могу вам помочь, сэр?
– У вас есть студентка – мисс Беккет. Сегодня днем она выступала в комнате триста семь. Я хотел бы поговорить с ней.
– Как ее имя?
Гаел нахмурился:
– Я не знаю.
Регистраторша поморщилась:
– Извините, сэр, я не могу найти ее, не зная ее имени.
– У вас много студентов с фамилией Беккет? – спросил он.
– Я не могу дать вам эту информацию или даже сказать, является она нашей студенткой или нет. Дело в том, что она может и не быть нашей студенткой. Время от времени мы проводим внешние кастинги. Возможно, ее привел режиссер. – Регистраторша слегка смущенно взглянула на него, вероятно из-за его растущего раздражения. – Извините, сэр. Вы можете оставить свою визитку. Я узнаю, чем смогу вам помочь.
Женщина улыбнулась и тряхнула локонами, подавая Гаелу недвусмысленные сигналы, которые он не хотел получать.
