Орбин не принимает претензий Джексонвилля на то, что группа прославилась там.
«Джексонвилль? Это где вообще? Вот у города Сан-Антонио есть история и репутация. Там выросли одни из лучших, если не лучшие вообще, хард-рок-группы. Сан-Антонио прославил все сильные хард-роковые команды: AC/DC, Rush, Judas Priest, Trapeze. Вот поэтому на Сан-Антонио практически вывеска висит: «Мировая столица хэви-метала». И моя компания помогла группе пробиться. Группы поднимались в Сан-Антонио, и мы использовали этот факт, чтобы раскрутить их в других городах, особенно в Техасе. Все эти группы были молодыми-начинающими, но в то же время они уже тогда были – сливки хард-рока, так им требовалось первоначальное продвижение и выступление перед достойной аудиторией – и тогда они просто взлетали. И совершенно справедливо».
Но Марку Эвансу так и не выпало шанса сыграть с AC/DC в Америке. Его выгнали из группы в мае. На тех техасских концертах играл Клифф Уильямс. Let There Be Rock стал последним альбомом AC/DC с Марком. Ему был только 21 год.
«Страшное разочарование, – комментирует он своё отсутствие. – Примерно такого же плана, как когда тебя из группы пинком под зад. Время разочарований прям. Тогда всё навалилось. Играть в такой группе – это как в профессиональной футбольной команде: тебя всюду возят, ты всё время на разных площадках и в разных местах, концерты бесконечные, о тебе заботятся, а ты не должен ни о чём думать, кроме концерта. Ну а когда ты больше не в команде – это как будто с женой развёлся. У тебя не просто работа поменялась, нет, ты же с парнями этими жил, так что теперь вообще весь жизненный уклад другой. Мучение прям».
Эванс полетел из Лондона в Мельбурн сразу на благотворительный концерт, в котором принимали участие Джордж Янг и Гарри Ванда. В то время пилоты местных авиалиний объявили забастовку, так что бывшие музыканты The Easybeats ехали на лимузине аж из самого Сиднея.
«Я помню дословно то, что сказал мне Джордж, – говорит Эванс. – Он сказал: слушай, ну всякое бывает, я бы хотел, чтоб всё произошло по-другому, но так не произошло».
Это оказалась интересная встреча ещё и по другой причине – она произошла вскоре после фестиваля в Рединге 1976 года, где Джордж устроил Эвансу разнос за слабую игру.
«Я обожаю Джорджа, – говорит он. – <То, что произошло в Рединге> я расценил как медаль на грудь. Он наехал на меня так же, как на своих братьев. Так что я не так уж переживал. В Мельбурне Джордж сказал на самом деле, тебе надо начать играть на басу для Стиви Райта. Тогда Стиви ещё находился в здании , но уже начал пропускать концерты <из-за наркотиков>. Джордж хотел, чтобы я прям туда отправился. А вскоре меня пригласили в Rose Tattoo».
Затем уже в Alberts Эванс пересёкся с Джорджем в Студии-2, когда записывался с Finch (они же Contraband). Он пришёл на сессии и обнаружил, что ночью кто-то перенастраивал его бас. Его инструмент брал Джордж.
По его мнению, Джордж имеет отношение к его увольнению?
«Я думаю, что напрямую он в этом не участвовал, – говорит Марк после примерно шестисекундной паузы. – Но я тут гадаю. Не думаю, что он в это как-то влезал бы».
Вообще Эванс говорит, что до сих пор в прекрасных отношениях с Джорджем, а в последнюю встречу они «отлично поговорили, вообще прекрасно общаемся до сих пор».
В автобиографии Dirty Deeds есть фотография Эванса с Тедом Албертом, Брайаном Джонсоном, Малколмом Янгом и Филом Раддом – они смотрят на платиновый диск за кулисами сиднейского Showgrounds в феврале 1981-го. Почти четыре года спустя после увольнения; раны не зажили ещё. Боль и грусть. Что он чувствовал?
«Я в то время чувствовал себя отлично, – говорит он. – Та ночка была забавной, потому что тогда на самом деле я впервые увидел со стороны, как группа играет. Ну если не вспоминать Station Hotel <Мельбурн, 1975>, когда их было четверо, и я к ним присоединился. Вообще это было странно. Концерт два раза переносили из-за дождя, так что мороки оказалось многовато. И это был первый концерт группы в Сиднее без Бона, так что вечер обещал быть болезненным. Но вот отношения наши – да это видно по выражению Малколма и тому, как Фил смотрит на меня, и Брайан – мы все там были счастливы. Мы были очень близки до того момента».
До того момента.
Вскоре Эванс подал в суд на Alberts и AC/DC за невыплату авторских с альбома. Дело длилось четыре года и в конце концов было улажено во внесудебном порядке. По условиям соглашения он не имеет права говорить о деталях, но он всё же сообщает, что дело «заняло много времени и хорошо, что всё разрешилось».
В 2003-м, в том году, когда Эванса запретили вводить в Зал славы рок-н-ролла, хотя изначально его пригласили на церемонию вместе с другими членами группы, Малколм Янг наехал на него в интервью журналу Classic Rock.
«Марка на самом деле выбрал для нас наш менеджер, – объяснил он Дейву Лингу. – Мы никогда не хотели, чтобы он с нами играл. Мы вообще считали, что он нормально играть не умеет. Мы все умели держаться своего, и то же умел <басист AC/DC в 1974> Роб Бейли. А мы просто думали, что вот когда поднимемся немного и наше мнение будет уже весить больше, чем мнение менеджера, то мы пригласим хорошего басиста».
Это абсолютно позорящий комментарий, и он нуждается в опровержении. Если уж Бейли был таким способным музыкантом, то почему, как говорит Тони Курренти, почти на всех песнях High Voltage на басу играл Джордж Янг, разозлённый Бейли стоял в стороне, а вскоре его вообще уволили? А нам стоит пересмотреть старые видео AC/DC, например, «It’s A Long Way To The Top», или послушать какой-нибудь бутлег с концертным исполнением «Jailbreak», чтобы оценить, каким классным музыкантом был Эванс и как отлично он вписывался в группу – и эстетически, и музыкально.
Но хуже того то, что Малколм дёшево наехал на Дейва Эванса. Не важно, как вы относитесь к AC/DC с таким фронтменом, который сам себя называл «говнюком» – мало у кого найдётся доброе слово для этой инкарнации группы. Никто не заслуживает таких насмешливых слов, которые сказал Малколм про первого певца своей группы: «День, когда мы, блин, избавились от него, именно в этот день группа и началась».
Дейва Эванса это всё забавляет: «Ничего про это не знаю, потому что за ними не слежу. Малколм всё обижается на то, что я был популярен, особенно среди поклонниц. У него вообще не было девушки всё то время, пока мы общались. И его всегда злило то, что мы с <барабанщиком> Колином Бёрджессом всегда окружены женщинами. Не, ну Малколм считал, что все они проститутки. Нервничал по этому поводу.
Потому он так обрадовался, что избавился от нас с Колином. Если он всё ещё злится, после всех этих лет и его успеха, то пусть люди судят о его поведении… он всегда всех ненавидел, и с годами, видимо, ничего не изменилось. Обычно люди опускают кого-то, чтобы самим возвыситься в глазах других. Обычно это знак неуверенности».
***
Клифф Уильямс, к своему определённому преимуществу, выглядел даже больше как Янг, чем Марк Эванс – и умел немного играть. Но замена Эванса (а также других музыкантов до него) по крайней мере разбивает один миф о Янгах. При всех их заявлениях про «никакой туфты» им, получается, важно, как группа выглядит внешне. А это есть менее явная форма туфты.
