«Ты делал такие работы, потом другие, и так далее. Был какой-то перерыв в использовании этого дизайна, а я к тому времени уже другой работой занимался. Понимаете, в том же самом году, 1977-м, всего несколько месяцев спустя, я рисовал другое слово из четырёх букв – шапку журнала Time, который мне заплатил, наверное, раз в десять больше, чем я получил за тот альбом.
Я переходил в другие области и к 1979-му уже был довольно далеко от рекорд-бизнеса. В строгом смысле, по закону, Atlantic не имел прав на использование логотипа на других пластинках, но я не из тех, кто преследует людей. За искусство никогда не платят достаточно, чтобы нанять юриста. Слишком долго для того, сколько тебе платят.
Кстати, невозможно получить авторские права на шрифт – потому что нельзя запатентовать буквы алфавита. Так что ты просто рисуешь свои рисунки и идёшь дальше. Кроме того, трудно посчитать тот эффект, который этот логотип оказал на мои дела – но он, безусловно, положительный. На каждый AC/DC у меня есть несколько работ, которые гораздо красивее и мне лично гораздо более интересны, но они не пошли по каким-то причинам».
Когда вы поняли, насколько AC/DC популярны, вы ощутили чувство глубокого удовлетворения от принадлежности к тем, кто создавал их имидж?
«Если кратко, то да, – отвечает он. – Но нужно понять вот что. У успешного, узнаваемого бренда две составляющие. Один – дизайн. Второй – распространённость. Эта группа до сих пор даёт большие концерты, более сорока лет уже, и выросло несколько поколений, которые ассоциируют их с этим лого. То есть дело здесь скорее в распространённости самого лого, чем в его дизайне».
Возможно, и так, и это многое говорит об Уэрте, который выказывает такое спокойствие, хотя речь идёт о том, что его практически лишили состояния. Его прилив вдохновения всё равно повлиял на успех Янгов. Он заслуживал большего, чем ему дали AC/DC и их рекорд-компания.
Но, бесспорно, не он один такой, многие в истории AC/DC могут рассказать про непризнанность своих заслуг.
При всём их богатстве, славе и успехе это сомнительное обращение с людьми и плохая репутация, которая из него рождается, это крест, который Янгам нести. Будь то ментальность города Глазко или нет.
***
Манхэттен, Нью-Йорк, начало 2013 года. Я иду вниз по Мотт-стрит из Нолиты в Чайнатаун, многолюдный район-муравейник, как в «Бегущем по лезвию», на каждом шагу – супермаркеты и энергичные китаянки. Обычное дело здесь – увидеть вёдра с живыми лягушками и крокодильи лапы, но я вижу не только это, но и натыкаюсь на нечто более экзотическое: древний салон видеоигр.
И прямо на переднем плане – машина AC/DC для китайского бильярда.
В августе 1977 года Нью-Йорк видел AC/DC два раза за один вечер. В «Палладиуме» на Восточной 14-й улице и в легендарном панк-клубе CBGB – к тому времени, как я до них добрался, оба этих зала снесены и закрыты соответственно. CBGB поглотил магазин Джона Варватоса.
Стив Лидс из Atlantic присутствовал на концерте AC/DC в клубе в тот самый вечер.
«Они в «Палладиуме» объявили: для тех, кто хочет больше AC/DC, потом будет концерт в CBGB. И господи боже мой, – вспоминает он. – Думаю, тогда в первый и единственный раз CBGB был чистым – звуком просто вымело всю паутину и грязь из углов. Очереди заворачивались за углы здания. Люди поверить не могли, что AC/DC играют в CBGB. Там программу, конечно, сокращенную сыграли, но биток был страшный, пошевелиться невозможно».
Старая Atlantic Studios, где в декабре того года AC/DC записали Live From The Atlantic Studios (промодиск только для радио; переиздан и вошёл в бокс-сет Bonfire, 1997), также давно не существует, но сохранилась Electric Lady Studios в Гринвич-виллидж, где в июне 1980-го записывались гитарные и вокальные наложения для Back In Black.
Live From The Atlantic Studios с конферансом Эда Скиаки с филадельфийской радиостанции WIOQ – классический пример тихой, но важной закулисной работы Atlantic для AC/DC. Ключевыми фигурами в этой истории были Майкл Кленфнер (умер в 2009) и Джуди Либоу. Про покойного Перри Купера, отвечавшего за связи с артистом, в книгах Уолла, Масино и Энгельгарта написано, что он предложил свою концепцию. В книге Сьюзан Масино он лично подтверждает: «Я принёс идею».
Но, возможно, не сам.
«Перри помогал скоординировать события с артистами, которых мы отбирали, и нас с ним записывали как сопродюсеров, – говорит Либоу. – Мы рассылали эти альбомы на радио и в прессу. Это была такая серия релизов, задуманная нами как часть того промоушена, который Atlantic делал для большинства групп. И это было здорово. Мы привлекали к сотрудничеству разные радиостанции. Группы приходили, мы записывали их, печатали на диске, потом выступление передавалось по радио.
На это нужно смотреть, как на то, что окажет кумулятивный эффект – процесс, где все части усиливают друг друга – на карьеру группы. Всё, что мы делали годами, и музыкальная эволюция группы – это идеальная волна. И всё сошлось в Back In Black. Серии оказались очень успешными. Радио само было радо, что участвует в таком деле. И действительно, это сильно приближало группу к процессу промоутирования их музыки, к тому, что мы делаем. Они поняли, насколько это ценно. В то время это был прям передовой край – ничего подобного ни один лейбл не делал».
Джимми Даглас был тогда «домашним» звукоинженером на Atlantic.
«Это одно из самых замечательных событий моей жизни, – сообщает он мне из Майами. – Я был таким парнем, который занимается всеми ро`ковыми вещами. Foreigner. The Rolling Stones. Это я всё. Работать с AC/DC – радость. Группа сама за себя говорит. Причём это было ещё до того, как они безумно прославились. Вообще мы так здорово работали над этим альбомом, что когда я приехал в Элей, то на кроткое время пересёкся с , и они всерьёз обдумывали пригласить меня делать их следующий альбом. Да, делали мы и много «дерьма» в то время. Я уверен, что однажды ночью мы с ними зависали в клубе в Элей и видели там Blondie.
Тогда они ещё не нашли саунд <Матта Ланжа>. У меня и у них произошли какие-то накладки в расписании, так что не случилось просто. В них присутствовала эдакая искренняя синергия, настоящий огонь. Быстрее, выше, сильнее. Реальный накал. Помню, стою смотрю в динамики, слушаю и думаю: ни хрена себееее!»
Однако Америка, слушающая радио, только-только начинала просыпаться от «настоящего огня» AC/DC.
«Мы видели реакцию на каждую пластинку, – говорит Либоу. – А фан-база росла ещё до того, как радио просекло всю крутизну группы, в смысле чартов и в смысле их музыкального роста. Работало сарафанное радио. Сочетание прессы и концертов. Где бы они ни сыграли – вы узнавали об этом. Про группу говорили. Даже если радиостанции не играли песен AC/DC до того, как группа завоевала рынок, очень скоро после этого они стали ставить все записи, которые только были доступны в то время.
На графике кривая бы росла всё время: узнаваемость, поддержка радио и продажи альбомов. Идеальная схема для любой группы. Резко растущий тренд. Вот что произошло, когда они реально сфокусировались на Штатах».
