— Но, Дальма… — снова завела Аниаш, но тут дверь в столовую с шумом распахнулась.
Если бы мне еще несколько дней назад сказали, что я буду безумно рада возвращению герцога, ни за что не поверила бы.
— Доброе утро, дамы.
Саллер остановился, рассматривая нашу пеструю компанию. На несколько долгих мгновений его взгляд задержался на моем лице, словно что-то выискивая, а потом двинулся дальше. Секунда… другая… Наконец мэссер отмер и, шагнув вперед, склонился над ладонью Дальмиры.
— Миледи, чем обязан удовольствию видеть вас в Эрменлейве?
Холодный голос мужчины смягчился, на губах мелькнул отсвет улыбки.
— Здравствуй, Роэм. — Глаза женщины засияли, она ласково скользнула пальцами по рукаву темной куртки. Судя по всему, эти двое очень тепло относились друг к другу. — Разве матери нужен повод, чтобы приехать к сыну? В последнее время ты так редко посещаешь нас. Я соскучилась, — произнесла она с легкой укоризной, указала на место возле себя и жестом подозвала стоявшего неподалеку слугу. — Завтрак его светлости.
Но герцог не дал сбить себя с толку.
— Позже, — распорядился он не терпящим возражений тоном, сел и повернулся к Дальмире. — Я был в Фоарнде на прошлой неделе, — терпеливо напомнил, — сомневаюсь, что за это время вы успели так сильно «соскучиться». В любом случае, стоило лишь связаться, и я обязательно навестил бы вас. Сегодня… Или завтра…
— Я подумала и решила совместить приятное с полезным, — невозмутимо призналась ее светлость. Аккуратно отщипнула от лежавшей на блюде грозди прозрачно-розовую виноградину, положила в рот и нежно улыбнулась собеседнику. — Сына повидать и помочь ему соблюсти необходимые правила приличия.
— На что вы намекаете, миледи? — Моментально насторожился Саллер.
— На сущую мелочь, — благодушно заверила свекровь номер два. — Уверена, ты и сам помнишь, что оставаться в имении наедине с замужней дамой недопустимо. Это позорит леди, пятнает ее честь и имя.
Саллер быстро посмотрел на меня, хмыкнул.
— Если вы имеете в виду графиню Ольес, то она гостит в Эрменлейве вместе со своим мужем, и…
— Супруг Мэарин так и не пришел в сознание, — прекратив играть на публику, неожиданно жестко парировала герцогиня. — Он не в состоянии сопровождать жену, присутствовать при ваших встречах, контролировать ситуацию… вообще что бы то ни было делать. До тех пор пока он не очнется, графиня не имеет права находиться в доме одинокого мужчины без сопровождения леди ее круга. Если, конечно, она не собирается нанести непоправимый вред своей репутации.
Интересно, о каком вреде для репутации идет речь? После скандального побега и тайного замужества…
Дальмира будто услышала мои мысли.
— Еще больший вред, — уточнила она многозначительно. — Ты ведь не захочешь компрометировать жену кузена, Рэм? — Она покосилась на необычно молчаливую Аниаш. — В любом случае я не могу этого позволить. Тебе придется терпеть мое присутствие или нанять графине достойную ее положения компаньонку.
Вот это подстава…
Даже я, имея в запасе лишь разрозненные воспоминания Мири и сведения, что успела выудить из книг, понимала — герцогиня права. Искренне посочувствовала Саллеру. Смириться с тем, что родительница останется, или пустить в имение незнакомую «достойную» тетку, рискуя тайной хэленни… Выбор очевиден.
Губы герцога чуть заметно сжались, но лицо оставалось непроницаемым, и я невольно восхитилась его выдержкой.
— Всегда рад вам, миледи, — произнес он вкрадчиво, делая ударение на словах «вам» и «миледи».
Более чем прозрачный намек для других гостей.
Но тут наконец отмерла маменька Трэя.
— Неужели ты выгонишь родную тетю? — неприятно удивилась она, и в ее руках, как по мановению волшебной палочки, возник все тот же спасительный платок. — Будешь равнодушно наблюдать, как я скитаюсь у ворот Эрменлейва, оплакивая судьбу сына? О, Пипи, мой бедный Пипи, как он мучается, — пылко воскликнула мадам и закрыла лицо кружевным лоскутиком.
Дальмира досадливо поморщилась, а я отвернулась, пытаясь скрыть неуместную сейчас улыбку.
— Позволь несчастной матери остаться у постели умирающего ребенка и поддержать по мере сил его молодую жену.
Вот меня как раз совсем не нужно поддерживать. Тем более так рьяно, как это делала новоявленная свекровь.
— Твой ужасный лекарь очень пренебрежительно относится к своим обязанностям, — воспользовавшись случаем, наябедничала Аниаш. — А Мэарин совсем не кормят, посмотри, какая она бледненькая.
Герцог оценивающе уставился на меня, лицо его приобрело задумчивое выражение.
— Конечно, по отношению к тебе мальчик поступил… не слишком хорошо, — продолжила окрыленная успехом женщина. — Но он твой кузен, прости ему. Тем более брак заключен в часовне Танбора, и ничего изменить уже нельзя.
Вот это она зря добавила.
— Нельзя изменить? — Саллер прищурился. — Ну почему же? Я могу жениться на вдове Трэя… в крайнем случае.
— Роэм! — Два коротких возгласа слились в один. В своем возмущении сестры оказались единодушны.
— Ты не посмеешь… — Тревожный писк Аниаш.
— Ради Танбора, прекрати дразнить ее, Рэм. — Усталый выдох Дальмиры.
— Значит так, дамы… — Саллер стремительно поднялся, и все как по команде затихли. — Миледи, — вежливая улыбка матери, — буду счастлив, если вы решите ненадолго задержаться в Эрменлейве. Графиня, — взгляд в сторону мгновенно подобравшейся свекрови, — Дильфор — один из лучших лекарей Намарры, так что ваш сын в надежных руках. Спокойно возвращайтесь домой. Обещаю немедленно сообщать о малейших изменениях в состоянии Трэя. Леди, — легкий поклон зардевшейся девушке, — прошу простить мое негостеприимство, но сейчас не самое лучшее время для визитов. Я выделю вам полагающееся статусу сопровождение.
— Боюсь, это невозможно, Рэм, — перебила сына Дальмира. — Истель моя воспитанница и по заключенному с ее отцом соглашению обязана жить в моем доме, а также везде и всегда сопровождать.
Подстава номер два.
А герцогиня хорошо подготовилась к встрече с сыном. И кажется, всерьез вознамерилась его женить. Живым, то есть непомолвленным, Саллеру из ее цепких рук не вырваться.
— Не подскажете, миледи, почему маркиз Тонтен так неожиданно отдал вам в воспитанницы свою единственную дочь?
В голосе мэссера звенел лед, но его матушка лишь небрежно повела плечами. Мол, откуда мне знать, какие мысли бродили в голове этого странного человека.
— Когда?
— Десять дней назад. Роэм, дорогой, я…
Договорить Дальмира не успела. Второй раз за утро дверь широко распахнулась, и в комнату ворвался взъерошенный Леом.
— Ваша светлость, — метнулся он к Саллеру, — там… там…
