«Там» был Трэй. Мой муж все-таки очнулся, причем в самый подходящий момент, и теперь Дильфор через помощника уведомлял об этом герцога. Сам лекарь не рискнул даже на несколько минут отойти от пациента.
Когда подмастерье, захлебываясь словами и от возбуждения пританцовывая на месте, выпалил потрясающую новость, первой отреагировала Аниаш. Подхватилась и бросилась к дверям с таким видом, что, встань перед ней сам Танбор смела бы с пути. Впрочем, графине никто и не пытался помешать.
Саллер, ни слова не говоря, быстро двинулся следом, хотя настичь рвущуюся к цели мать оказалось нереально. Мы с герцогиней поспешили вдогонку. За нами, немного поколебавшись, последовала Истель. Вряд ли девушку так уж интересовало здоровье Ольеса, скорее всего, она просто не захотела оставаться в столовой одна.
В комнате графа собрались, кажется, все маги лекарского крыла. Дильфор сидел возле Трэя и сосредоточенно водил ладонями над его телом. За действиями мастера, не отрываясь, следил стоявший неподалеку Адальтей. Рядом со старшим помощником громко сопел Леом. Из-за его спины выглядывал второй подмастерье — Ирем, к которому жалась комкавшая на груди ткань платья Ниава.
— Пипи, родной! — Взволнованная Аниаш устремилась к постели сына.
Обогнула Ниаву, резко оттолкнула Леома. Адальтей сам благоразумно шарахнулся в сторону. Хорошо, что Дильфор успел закончить и уже поднимался.
В глазах свекрови блестели слезы, на щеках горел лихорадочный румянец, всегда безукоризненно уложенные волосы растрепались, но ей явно было все равно, как она выглядит и что скажут посторонние. Сейчас для этой женщины в целом мире существовал только ее ребенок.
— Счастье мое… — Она почти упала на кровать и склонилась над растерянно хлопающим ресницами сыном. — Ты вернулся… вернулся ко мне.
Трэй еще шире распахнул прекрасные ярко-голубые глаза, хорошо знакомые мне по воспоминаниям Мири, с ужасом вжался в подушки, даже попытался отползти, и выдавил срывающимся, сиплым после долгого молчания голосом:
— Кто… вы?..
На лице Аниаш отразилось непонимание, сменившееся удивлением, а затем настоящим ужасом. Она ахнула, прижала к губам ладонь и беспомощно оглянулась на сестру, у которой привыкла искать поддержку. А Ольес, не обращая больше на мать никакого внимания, чуть наклонился в сторону, чтобы видеть всех присутствующих, и недоуменно вопросил:
— Где… моя… жена?..
Его взгляд обеспокоенно перебегал с одного ошарашенного лица на другое, пока не остановился на мне. Только тогда мужчина заметно расслабился и, облегченно улыбнувшись, позвал:
— Мири…
Его рука дрогнула, потянулась в мою сторону, но тут же бессильно упала на одеяло.
Подмастерья попятились и расступились, пропуская меня вперед, а я все медлила. На краю постели застыла полумертвая от шока Аниаш — не хотелось беспокоить несчастную мать, тем более просить ее подняться.
— Мири?.. — повторил «муж» уже более тревожно. Высокий лоб прорезала хмурая складка.
— Ступай к нему, девочка. — Неожиданно перейдя на «ты», легонько подтолкнула меня в спину Дальмира и сама первая шагнула к кровати.
— Ани… иди ко мне, сестренка, — мягко потянула она за руку впавшую в прострацию родственницу.
Та словно только этого и ждала. Встрепенулась, вскочила на ноги, прильнула к герцогине и залилась слезами.
— Бедная моя, бедная… все уладится… обязательно… — Старшая сестра нежно обняла младшую и, нашептывая ей на ухо что-то утешительное, увела к креслу в углу, а я заняла освободившееся место.
«Муж», как и в первую нашу встречу, тут же сцапал мою руку, удовлетворенно вздохнул, опустил веки и, судя по всему, опять собрался отключиться.
— Ваше сиятельство, ни в коем случае не давайте ему лишиться чувств, — настойчиво вмешался Дильфор и начал выделывать какие-то замысловатые пассы над головой Ольеса. — Держите… во что бы то ни стало держите. Мне осталось совсем немного, но все это время ваш супруг не должен терять сознания.
Легко сказать — «держите»… А как?
— Трэй, — позвала негромко. — Ты меня слышишь, Трэй?
Он ничего не ответил. Но губы чуть заметно дрогнули, а прохладные пальцы слегка сжали запястье. Уже что-то…
— Не уходи, — попросила торопливо. — Мне без тебя, знаешь, как плохо?..
Я бормотала первое, что приходило на ум. Лишь бы не молчать, не останавливаться — пока ладонь, удерживающая руку, еще подрагивает, Ольес здесь, со мной. Говорила, а перед глазами стоял Петька. И слова мои предназначались не этому иномирному красавцу, а брату, который был мне отчаянно нужен, но находился сейчас где-то очень-очень далеко.
— Целыми днями одна да одна, даже побеседовать не с кем… Поделиться… рассказать, что на душе накипело… книги обсудить…
— Книги?.. — Граф все-таки приоткрыл ресницы, и я перевела дыхание. — Помню… ты читала…
— И обязательно еще почитаю. — Осторожно погладила его по плечу. — Я ждала тебя… Не исчезай больше, ладно?
— Не исчезну, — пообещал он очень серьезно.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом рассмеялись. Я радостно, сбрасывая накопившееся напряжение, а он — коротко и почти беззвучно, чтобы тут же закашляться.
Обернулась к Аниаш — надеюсь, хоть это свекровь немного приободрит — и увидела Саллера.
Герцог стоял у окна чуть поодаль от остальных. Прямая спина, каменное, ничего не выражающее лицо, спокойный взгляд и бездна… Бесконечная бездна — яростная, голодная, что на краткий миг распахнулась передо мной в глубине его темных глаз.
* * *
— «…Все изменилось с появлением величайшего из людей, Ильмиара, который получил от Танбора бесценный дар — искру магии. Уговорами и силой правитель Намарры собрал все королевства Риоса под своей рукой и постепенно начал теснить врага…»
Я перевернула страницу и, подняв голову, посмотрела на Трэя. На маленькой поляне возле увитой плющом беседки, где мы расположились, царила сонная тишина. Зелень деревьев, умиротворяющее стрекотание кузнечиков, пестрые бабочки над клумбой диковинных лиловых цветов. Красота…
— Мири, — Ольес нетерпеливо наклонился вперед, — ну же, читай!
После того как граф окончательно пришел в себя, выяснилось, что радоваться рано. Тяжелое ранение, травма головы, нарушение каких-то там энергетических потоков, долгая магическая кома — все это привело к тому, что его сиятельство почти полностью потерял память.
«Почти», потому что меня он все-таки узнал и даже поведал некоторые подробности наших свиданий, побега, венчания. А вот сообщить, что случилось после того, как на карету напали наемники, и тем самым помочь герцогу в расследовании, так и не смог. Мэссер даже не стал пока рассказывать Трэю, какая неожиданная радость в моем лице ему привалила. Бедняга до сих пор пребывал в счастливом неведении, что его жена хэленни.
