– Это называется «инстинкт гнездования», у беременных он проявляется непосредственно перед появлением ребенка на свет, – объяснила Марни акушерка вчера, во время их очередной встречи. – Малыш повернулся вниз головкой, а это означает, что теоретически роды могут начаться в любой момент.
Марни восприняла эту новость спокойно, но Леандро начал паниковать.
– Я настаиваю на том, чтобы ты переехала ко мне в Лондон, – сказал он, входя в спальню. – Если бы моя встреча не была такой важной, я бы ее отменил и остался с тобой.
– Я и сама справлюсь – всего денек, – заверила его Марни. – Ты же сказал, что приедешь завтра.
– Пожалуй, я уже сегодня после встречи поеду в Норфолк. – Леандро вздохнул. – Боюсь тебя оставлять одну. Акушерка сказала, что роды могут начаться в любой момент.
– А еще она сказала, что с первой беременностью бывает так, что ребенок переворачивается за месяц до родов, – напомнила Марни. – Мой срок через две недели. Спина еще побаливает, и мне будет неудобно с моими габаритами сидеть в машине целых два часа.
– Боже, почему ты не сказала мне ничего про спину? – В голосе Леандро зазвучало искреннее сочувствие, и он подошел ближе к кровати. – Это означает, что что-то должно произойти.
– Это лишь означает, что я размером с кита и не могу улечься поудобнее в кровати.
Марни увидела, как Леандро бросил быстрый взгляд на ее огромный живот, и на миг пожалела, что позволила ему увидеть себя в таком состоянии. Не стоило, наверное. На прошлой неделе она пару раз ловила его взгляды, и ей казалось, что Леандро все еще считает ее привлекательной. Но она всякий раз говорила себе, что ей померещилось.
Вздохнув, Марни натянула простыню до самого подбородка, чтобы спрятать пышную грудь.
– Иди и работай, и не смей ругать себя за то, что не можешь постоянно быть рядом, – пробормотала девушка, чувствуя, что вот-вот расплачется – так грустна была перспектива провести весь день без Леандро. Может быть, виной всему по-прежнему гормоны…
– Вечером я непременно приеду, – заверил Леандро.
Его низкий звучный голос ласкал слух и успокаивал. Сегодня он снова выглядел потрясающе в деловом костюме – утонченно и в то же время невероятно привлекательно.
Не только его голос смягчился, но и взгляд, в серых глазах появилась знакомая дымка, и Марни судорожно вздохнула, когда Леандро слегка склонился к ней. Его губы были так близко, теплое дыхание обжигало кожу. Поцеловать его? Нет, она снова непростительно расслабилась.
Неужели она вновь заставит соблазнить себя? Леандро ведь не интересует она, ему нужен ребенок. И Марни отвернулась, а его губы коснулись ее щеки. Он выпрямился и подошел к двери.
– Не перенапрягайся, дорогая. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
С трудом борясь с желанием попросить его остаться, Марни пожала плечами:
– Я уже научилась не верить твоим обещаниям.
В его глазах появилась боль. Какая же она негодяйка, что так ведет себя с ним. Он всю неделю был таким добрым и терпеливым, ему явно не хотелось нарушать некое подобие перемирия. Но Марни хотелось большего. В глубине души она понимала, что нарочно дразнит его, чтобы, разозлившись, он перестал обращаться с ней как со стеклянной, чтобы обнял и поцеловал – яростно, страстно, как бывало раньше.
– Я понимаю, что мое прежнее поведение заставляет тебя усомниться в моем слове, – тихо сказал Леандро. – Могу лишь надеяться, что когда-нибудь снова завоюю твое доверие. Я буду очень стараться убедить тебя, что изменился и отныне знаю, как ценить любовь.
С этими словами он вышел, а через несколько минут послышалось ворчанье мотора. Леандро уехал. Проглотив слезы, Марни легла, говоря себе, что полежит всего пять минуточек, а потом пойдет в душ…
Она проснулась, ничего не соображая, и, взглянув на часы, поняла, что проспала два часа. Леандро, наверное, уже в Лондоне, подумала Марни, спуская ноги с кровати.
В этот момент острая боль полоснула ее по животу, и пришлось ухватиться за тумбочку, чтобы не упасть. Тут же приступ повторился. Спина, что вчера лишь слегка ныла, теперь отчаянно болела. Боль нарастала, и вскоре Марни начала хватать ртом воздух.
Не может быть, роды не могут начаться так рано, сказала она себе. Это, наверное, подготовительные схватки Брэкстона-Хикса, что повторялись и раньше. Вот только сейчас они сильнее – намного сильнее.
Следующий спазм заставил ее закричать, и в это же время по ногам потекло что-то теплое. Марни в панике схватила телефон. Леандро настоял, чтобы номер акушерки был внесен в память быстрого набора, и Марни удовлетворенно вздохнула, когда на звонок ответили сразу же.
– Если у вас отошли воды, я позвоню в скорую и буду у вас через десять минут, – строго, но спокойно сказала акушерка. – Ваш друг с вами? Лучше вам ему позвонить и предупредить, что ребенок вот-вот родится.
Гоня на бешеной скорости, Леандро пропустил нужный поворот и выругался сквозь зубы. Мысли его были далеко, и он совершенно не переживал о деловой встрече в Лондоне. Переговоры о приобретении театра на Шафтсбери-авеню были в самом разгаре, но это был всего лишь очередной театр, коих в портфолио «Виалли энтертейнмент» набралось немало. Ничто сейчас не могло быть важнее Марни. И какого черта он оставил ее одну в самое критическое время, практически за неделю до родов?!
Внезапно он осознал, что переживает вовсе не за ребенка, а за нее саму. Найдя ее в пляжном домике после трех месяцев поисков, Леандро поклялся себе, что позаботится о ней. И что же вышло? Он нарушил очередное обещание и не мог винить Марни за недоверие.
Повернув, Леандро припарковал машину и позвонил одному из своих заместителей, приказав ему заменить его на переговорах. Сделав звонок, он поехал в Норфолк.
Спустя час зазвонил телефон – это была Марни. Не тратя времени на приветствия, она сказала:
– У меня отошли воды. – Она тяжело дышала, и было слышно, что ей с трудом удается сохранять спокойствие. – Акушерка только что приехала и говорит, что начались роды. Некогда ехать в больницу. – Голос Марни дрогнул. – Леандро… Я боюсь!
Святая Мария! Паника в голосе Марни заставила Леандро наконец понять то, что он не видел раньше из-за собственного упрямства.
– Дорогая, – произнес он. – Я обещаю, все будет хорошо. Я уже еду к тебе.
Он ощутил боль в груди. Еще одно обещание, которое он не может сдержать. Она рожает в отдаленном от города коттедже, без обезболивающих и медицинского оборудования. Конечно, она испугана. Боже! Да он и сам напуган. Ненавидя себя за беспомощность, Леандро не мог избавиться от чувства вины. Он не должен был оставлять Марни одну. Она – единственное, что у него есть. Какой же он идиот, что понял это только сейчас.
Ребенок вот-вот родится, и он уже не успеет убедить ее, что ему нужна лишь она, что она важнее кого бы то ни было. Даже важнее малыша.
