– Пожалуйста, не пугай меня.
– Когда я набирала номер Корчинской, во время набора он вдруг всплыл в моем телефоне. Ты понимаешь?
– Нет, не совсем, – ответила Ольга.
– Так бывает, когда ты однажды уже набирал похожий номер на своем аппарате.
– Ты уже звонила ей? – Ольга пораженно застыла, пытаясь уяснить смысл сказанного. – Но зачем?
– Помнишь, я звонила заказчице Сергея? По крайней мере, ты сказала, что это номер заказчицы. Он был зафиксирован в распечатке входящих звонков на телефон Сергея.
– Я хорошо помню. Ее телефон был отключен или находился вне зоны. – Ольга пораженно застыла. – Выходит, что три года назад она позвонила ему и Сережа пошел к ней в гостиницу? Но зачем?
– Может быть, она и вправду заказчица?
– К заказчицам в два часа ночи не ходят.
Дайнека завела автомобиль и, выезжая со стоянки, нехотя проронила:
– Еще одна деталь. Номер был не совсем тот.
– Что за ерунда?..
– Дело в последней цифре.
– Не мучай меня. Говори!
– Она была другая.
– Не та, что в номере заказчицы? Это совпадение.
– Не верю в совпадения. – Дайнека выехала на проспект. – Тебя отвезти домой?
– Конечно, домой… Но как объяснить, что два телефонных номера так похожи?
– При регистрации в отеле Корчинская специально изменила последнюю цифру.
– Ну-у-у, это вряд ли.
– А разве ты сама так не делаешь? Когда не хочешь, чтоб до тебя дозвонились.
– Если не хочу – вообще не даю номер. Чего проще?
– Бывают разные ситуации. Например, при регистрации в отеле номер нужно указать обязательно.
– И ты думаешь… – Ольга закусила губу. – Ее трюк и вправду сработал – полиция ее не нашла.
– Ее и не искали. Или искали спустя рукава. Мой папа считает, что…
– Как решаешь вопрос, так он решается. – Ольга вздохнула. – Ты уже говорила. Только ведь и нам ее не найти. Телефон-то отключен. И, если она преступница, номер зарегистрирован на постороннего человека.
– Все может быть.
Услышав короткий сигнал, Дайнека достала мобильник и посмотрела на светящийся экран. С незнакомого номера пришла эсэмэска: «Люблю, скучаю, твой Д.».
– Что там? – спросила Ольга.
– Ничего особенного, – ответила Дайнека и подумала: «Джамиль как никто другой чувствует, когда мне нужна поддержка».
Глава 17. Катастрофа
Август 1989 года
Круизный теплоход «Советская Одесса»
Сухогруз «Массандра»
Черное море
Старший рулевой Филимонов заступил на вахту перед выходом теплохода «Советская Одесса» из порта Новороссийска. Судно было готово для плавания в любых погодных условиях. Все системы и механизмы были проверены и находились в рабочем состоянии. Навигационные приборы – исправны. Рейс ничем не отличался от любого другого.
Капитан «Советской Одессы» вышел на связь с Портнадзором, потребовал буксир и разрешение на отход. Его спросили, куда идет теплоход. Гализовский ответил, что в Сочи. Однако перед самым отходом пришло важное сообщение, что был звонок из горкома с просьбой спустить трап и взять на борт двух пассажиров. Вместе с ними по трапу поднялась опоздавшая пара.
Во время разворота теплохода «Советская Одесса» в акватории порта дежурного лоцмана вызвал сухогруз «Массандра» и уточнил время встречи с лоцманами. В то же время Портнадзор запросил данные судна: номер рейса, длину, ширину, осадку и какой у него груз.
Дежурный лоцман сообщил по УКВ-связи:
– Из порта выходит пассажирский теплоход «Советская Одесса». Прошу пропустить его на выходе.
С «Массандры» ответили:
– Ясно, пропустить.
Тем временем капитан «Советской Одессы» Гализовский вышел на связь и доложил:
– Проходим ворота. Что там на створах и на рейде?
Дежурный лоцман ответил:
– На створе и на рейде движения нет. На подходе с Босфора идет сухогруз «Массандра». Он предупрежден о вашем выходе и пообещал, что пропустит.
Глядя по курсу корабля, старший рулевой Филимонов вспомнил, что перед рейсом не съездил в деревню к матери, как обещал. Теперь их встреча отодвинулась на две недели и ему уже не взять с собой сына, поскольку у него занятия в школе.
Когда прошли ворота
[1], Филимонов взял курс на сто пятьдесят пять градусов. Однако на створе у буев капитан Гализовский определил курс на сто шестьдесят, задал обороты и ушел с мостика, передав рубку вахтенному помощнику Аникееву.
Уходя, он предупредил:
– Получено сообщение, к мысу Дооб подходит судно «Массандра». Я взял пеленг, до него – около семи миль. Оно не должно нам помешать.
Члены экипажа давно судачили о неприязненных отношениях капитана Гализовского и его помощника Аникеева. Аникеев был хорошим парторгом, но плохим моряком. Его переводили с корабля на корабль, и каждый капитан считал своим долгом поскорее от него избавиться.
Старший рулевой Филимонов улавливал капитанские мысли относительно Аникеева: «Вот и посмотрим, как ты справишься, товарищ парторг».
Все в рубке знали, что при капитане Аникеев чувствует себя неуверенно и сильно нервничает.
В двадцать три ноль-ноль штурман приказал Филимонову сдать руль, выйти на правое крыло рубки и установить пеленг на «Массандру», до которой, как выяснилось, осталось примерно шесть миль. Продолжая пеленговать судно, Филимонов заметил, что пеленг меняется. Вернувшись в рубку, он доложил штурману:
– Мы сближаемся с «Массандрой». За две минуты пеленг изменился на два градуса.
Аникеев, как вахтенный помощник, замещающий капитана, немедленно вызвал «Массандру» на связь:
– Прошу сообщить ваш курс, ваши действия. – Выждав минуту, повторил: – «Массандра», прошу сообщить ваш курс, ваши действия.
Однако даже после второго запроса ответа с «Массандры» не последовало.
По приказу Аникеева старший рулевой Филимонов снова встал на руль, а матроса, который его замещал, выставили впередсмотрящим.
Спустя пять или шесть минут штурман скомандовал:
– Лечь на курс сто пятьдесят пять!
– Зачем? – Аникеев недовольно поморщился. – Чего вы боитесь? Для чего сходите с курса?
– Мало ли…
– Мало ли – что?
В тот же момент вышла на связь «Массандра»:
– Идем курсом тридцать шесть градусов со скоростью двенадцать с половиной узлов.
