– Где ты откопал этот ужас? – простонала Нина Леонидовна.
– Это я ему адрес подсказала, – объяснила Полина. – У свекрови много одежды. Она платье раз-другой наденет и убирает в гардеробную в мансарде. Там горы вещей. Ходить кому-либо в эту кладовку мать Кости запрещает, горничным и домашним туда вход заказан. Я все думала: где Витя свои игрушки прячет? Не в своих комнатах точно, там их прислуга вмиг заметит. А сейчас, когда про электронного орла речь зашла, я сообразила: да в чердачном помещении он их хранит, знает, что туда никто не сунется. И попросила Костю посмотреть. Кусик, ты только птичку нашел?
Супруг взял пакет, перевернул его, потряс…
– Крыса! – взвизгнула Варя. – Вот она! Монстр!
– Это было в моей запасной гардеробной? – обморочным голосом осведомилась Нина Леонидовна, не дожидаясь ответа, закатила глаза и сползла по сиденью.
– Мать, – велел Константин, – прекрати дурить. Тебя все равно вынесут.
Нина Леонидовна быстро приняла сидячее положение.
– Вынесут? Куда?
– В городскую квартиру, – спокойно сказал Константин.
– Зачем? – не поняла Нина Леонидовна. – Там не убрано!
– Затем, мама, что более ни ты, ни Виктор в усадьбе не живете, – почти нежно протянул Константин. – Все! Конец! Финита!
Нина Леонидовна прижала руки к груди.
– То есть? Я ничего не понимаю!
– Да тут особенно и понимать нечего, – сказал старший сын, – это мой дом, вам с Виктором места в нем нет!
– Но… почему… как, – растерялась маменька. – Костя, ты заболел?
– Наоборот, вылечился от болезни под названием НШР, «Носить на Шее Родственников», – повысил голос бизнесмен и взял свой мобильный. – Алло, банк? Александра? Это Амаретти. Блокируйте немедленно все кредитки Нины Леонидовны и моего брата. Да, евро тоже! Вообще все! Нет, новые не выписываем. Счета закрывайте.
– Что происходит? – лепетала Нина Леонидовна.
– Нас лишают денег и гонят на улицу, – объяснил Виктор, – ты теперь живешь на свою пенсию.
– Пенсия? – изумилась дама. – Но… я не знаю, где ее берут.
– Не волнуйся, маман, – успокоил ее младший сыночек, – Костя прямо сейчас передумает. Потому что я ему все объясню.
Виктор положил ногу на ногу.
– Братец! Слушай.
Константин, побагровев, опустился на диван.
– Убирайся! Вместе со старухой, более не желаю вас видеть и слышать. И содержать! Если ешь с моей руки, не кусай ее, а коли зубы в благодетеля вонзил, то не удивляйся, что он тебе тряпкой по морде дал.
Виктор стал загибать пальцы на руке.
– Первое. Птица, одетая, как смерть, приглашение актрисы, которая тут твою бабу изображала, это не моя работа. Второе. Кто тебя доводит? Не знаю. Третье. Ты до гробовой доски будешь мне платить. Четвертое. За что? За мое молчание. Пятое. О чем я никому рассказывать не должен? Да о твоих донорах. Думал, я не знаю? Ха! Шестое…
Константин, чье лицо обрело цвет свеклы, вскочил, кинулся на брата, они сцепились в драке. Мы с Борисом и Леонидом пытались их растащить. Нина Леонидовна истерически визжала, Полина уткнула голову в колени, обхватила затылок руками и молчала.
В конце концов нам удалось растащить братьев.
– Если гадишь, то лучше не ссорься с теми, кто все про твои делишки знает, – тяжело дыша, заявил Виктор.
Боря усадил безмолвного Константина в кресло, тот пару секунд оставался в одной позе, потом упал на подлокотники.
– Хорош кривляться, – засмеялся Виктор, – ты меня пожалел? Нет! И я тебе стакан воды не подам. Чтоб ты сдох! Весь Интернет на ноги подниму, всем растреплю.
– Иван Павлович, – воскликнул Борис, который стоял около хозяина усадьбы, – он умер!
Телевикин приблизился к креслу, привычным жестом нащупал шейный пульс и нахмурился.
– Полина Николаевна, быстро вызывайте «Скорую». Хотя… Но все равно, кликните врачей.
– Телефон, телефон, – засуетилась жена, – алло, алло! Помогите! Мужу плохо.
Госпожа Амаретти отбежала к окну.
– Он и правда коньки отбросил? – поинтересовался Виктор.
– Сейчас приедут медики, – произнес Леонид, – я не имею права брать на себя ответственность объявлять…
– Да ладно, – отмахнулся Виктор. – Круть! Пусик!
Полина, которая только что завершила разговор по телефону, вздрогнула и обернулась.
– Кусик?
– Он тебя навсегда покинул, – почти весело сказал Виктор, – собирай барахло, скоро уедешь отсюда.
– Почему? – растерялась Полина.
– Потому что мы с мамой наследуем все! – гаркнул деверь.
Я опешил. Я не раз становился свидетелем грызни алчных родственников. Как правило, на запах тучного наследства слетается уйма людей, о которых ни вдова, ни дети покойного никогда не слышали. Из глухого подполья вылезают бывшие супруги, старые и ныне действующие любовницы, внебрачные отпрыски, кредиторы. Чтобы откусить смачный кусок от пирога, они готовы на все, бегают по телешоу, раздают интервью желтой прессе, требуют эксгумации покойного для анализа ДНК. Любовью к ушедшему человеку в этом зоопарке и не пахнет. Но даже те, кто с пеной у рта, глядя в камеру, доказывает, что им положена некая сумма, не начинают мародерские действия до похорон. На Руси издавна с почтением относились к умершим. Вот когда на свежей могиле поставят временный крест, тогда можно выпускать из загона монстра жадности. Виктор же заявил о своих правах и планах в тот момент, когда кончину брата еще не подтвердил врач. Похоже, алчность братца безгранична и беспощадна!
Телевикин вздернул подбородок.
– Виктор Николаевич! Вы имеете право вести себя так, как пожелаете. Но хочу поставить вас в известность, что у господина Амаретти-старшего нет никакой собственности. У него был микроинсульт, поэтому некоторое время назад Константин Сергеевич, не сказав никому, отправился на операцию. Откуда я обо всем знаю? Вмешательство проводил мой друг, блестящий хирург. Перед тем как лечь на стол, муж подарил Полине все, что имеет: дом, участок, машины, квартиру, счета в банках, зарубежную недвижимость и бизнес. Он понимал: мало ли что, вдруг он не вернется домой, а родственники ограбят Полину.
– То есть как подарил? – пропищала Нина Леонидовна.
– Официально, – ответил Леонид, – Константин по-прежнему решал все вопросы, руководил бизнесом, писал книги, но юридически всем владеет Полина.
– Похоже, вы не того пугали, – не выдержал я.
– Нам ничего не достанется? – ахнула безутешная мамаша. – Совсем ничего? Ничегошеньки-ничего? Ни копейки?
Леонид сел в кресло.
– Константин Сергеевич по документам нищий. Если хотите вести привычный образ жизни, вам придется просить денег у Полины.
