Катя спрашивала себя: для чего все было сделано? Какую цель преследовал убийца, повесив девушку внутри часов?
Она видела: с Гущиным на эту тему говорить пока бесполезно, он наверняка сам задавал себе тот же вопрос. Но обсуждать эту тему не хотел.
Анфиса с упоением фотографировала башню снаружи. Она всучила капитану Первоцветову зонт, и тот джентльменски следовал за ней – они скрылись за углом башни.
Катя достала мобильный, проверила, есть ли сигнал, начала набирать номер шефа пресс-центра…
И тут увидела одинокого велосипедиста – он подъехал со стороны дороги, спешился и, казалось, наблюдал за ними издали. Это был Макар, племянник Молотовой. Заметив, что его засекли, он сел на свой велосипед и…
– Эй, подождите! – Катя ринулась за ним. – Постойте! Да остановитесь же!
Закралась мысль: уж не послала ли пожилая дама – бывшая киноактриса – своего юнца, чтобы проследить за ними? Но Катя тут же возразила себе: откуда она могла знать, что они поедут к башне?
Макар остановился и спрыгнул с велосипеда. Он ждал, пока Катя подойдет к нему.
– Добрый день, – поздоровался он вежливо.
– Катаетесь в одиночестве?
– Здесь тихо. И машин нет. И вид впечатляет.
– Мы осматривали место, где убили Аглаю Добролюбову.
– Я догадался. Иначе зачем полиции карабкаться на башню с часами?
– Макар, вы ее знали?
– Мы были знакомы. – Он смотрел на Катю, склонив голову набок. – Она же дочка Маргоши. Когда мать запивала, она приходила к тете, та ее кормила – это в детстве, когда ее отец погиб в ДТП. Но я ведь наездами здесь. В основном летом, как на даче. В общем, мы не особо с ней общались.
– Но все же вы знали ее много лет, с детства. Какая она была?
– Хорошая, – Макар сказал это совершенно равнодушно. Или то было напускное равнодушие? – Звезд с неба не хватала. Порой бывала очень доверчивой. И часто странной.
– Как понять – странной?
– Верила во всякую ерунду. Что ей скажут, в то и верила. Никакой критики разума.
– Значит, как девушка он вам не нравилась?
– Не в моем вкусе.
– А вы ей? Столичный студент, племянник актрисы?
– Нет, – он усмехнулся. – Нас там никогда не стояло. В последнее время она вообще была какой-то зацикленной.
– Как понять?
– Ну, зацикленной, сосредоточенной. Словно думала о всякой хрени. И потом, мне кажется, у нее кто-то был.
– Вы ее с кем-то видели?
– Я ее не видел. Но после ее смерти… Это был уже август. Я снова сюда к тете приехал, уже сдав экзамены в институт. Жил до начала семестра. И однажды тетя послала меня сделать новые ключи в мастерской, что в доме быта. А там ломбард. И я увидел ее мать, Маргошу, – она на ногах не держалась. После смерти дочери стала дико пить. Мужик из ломбарда пытался ее выставить, а она кричала, что пришла продать одну вещь. «Это браслет золотой! – объясняла она, в сумку полезла. – Взгляните, оцените, хочу продать. Это не ворованный, не подумайте. Это дочке моей несчастной подарили. Я дома его держать больше не хочу – он одни беды приносит». Это я запомнил – ее слова. Согласитесь, после убийства многое запоминаешь.
– А браслет вы видели?
– Нет. Этот тип, из ломбарда, тут же затолкал ее внутрь и закрыл дверь.
– Макар, а раньше, в июне, когда вы видели Аглаю в последний раз?
– Я не помню. Я был занят подготовкой к экзаменам. У меня голова пухла.
– А ваша тетя…
– Ее вообще не было в тот день здесь. Она уехала в Москву.
– В Москву?
У Кати едва не вырвалось: «Опять?» Она четко помнила слова Молотовой о том, что та видела Аглаю выходящей из внедорожника на остановке за два дня до убийства, когда сама Молотова возвращалась на машине вечером из Москвы.
– По делам фонда и к косметологу. Я ее ждал допоздна, но она сказала, что МКАД намертво стоит, пробки километровые на выезд в область, что она даже не знает, когда доберется.
– И во сколько она в ту ночь вернулась?
– Ни во сколько. Она утром поехала прямо сюда, осматривать башню. – Макар подбородком указал на фабричные корпуса.
Велосипедист уже скрылся в полях, а Катя, вернувшись к машине, рассказывала Гущину и остальным о том, что от него узнала.
– Внедорожник плюс дорогой подарок – золотой браслет, – капитан Первоцветов констатировал факты. – В сумме получается любовник. И не бедный. Девица была не так проста, как кажется на первый взгляд.
– Ломбард в доме быта все еще действует? – спросил Гущин.
– Вроде я видел ломбард, когда мы начали опрашивать насчет фотографа… Но там же все уже было закрыто.
– По пути в отдел заглянем туда, если лавочка до сих пор функционирует, возможно, владелец вспомнит браслет. А может, еще что-то.
Вывеску «Ломбард» в доме быта они нашли, проплутав по лабиринтам переходов среди конурок, на другой линии – дальней от фотоателье покойного Нилова. Внутри сидел пожилой печальный армянин. У двери застыл армянин молодой, в форме охранника.
– А что, какие-то проблемы с ювелирным изделием? – сразу насторожился владелец ломбарда, едва лишь Гущин задал ему вопрос о женщине, три года назад в августе пришедшей продавать или заложить золотой браслет.
– Нет-нет, мы просто наводим справки.
– Помню я отлично. Это та бедняга, у которой убили дочь. Вот люди! В страшное время живем.
– Вы купили у нее браслет? – спросил Гущин.
– Купил.
– И продали потом?
– Нет. Она его не выкупила. А мне пришлось снять его с продажи.
– То есть вы хотите сказать – он до сих пор у вас?
– Запри дверь, – скомандовал армянин охраннику.
И когда тот выполнил просьбу, с печальным видом поднялся и ушел куда-то вглубь, где, возможно, располагались сейфы. Через пару минут он вернулся и выложил перед ними на стол браслет из тусклого золота с плетением и фиолетовыми камнями – очень красивый и по виду явно старинный.
– Ого! – воскликнула Анфиса. – Это же девятнадцатый век! Плетение золотых нитей.
– Мы как лом золото покупаем.
– А камни – аметисты? – не унималась Анфиса. – Это же дорогая вещь, чудесная работа, антиквариат!
– Мы золото как лом покупаем, на вес, – повторил армянин грустно. – Я так ей и сказал тогда, этой бедняге. Заплатил деньги.
– Наверняка одну треть стоимости, – хмыкнула Анфиса.
– Это она меня обманула! – армянин сверкнул глазами. – Я эту вещь еще на витрину не выставил, а ко мне уже покупательница пришла за браслетом. Я ей по правилам мог продать браслет уже как ювелирное изделие, но для этого нужны оценка и экспертиза в пробирной. Я все заказал. И что? Она надула меня, эта женщина!
