Я не отрывала настороженного взгляда от его глаз, а сердце моё виновато заныло. Генрих вдруг коротко усмехнулся и покачал головой:
— Так значит, считаешь себя чокнутой принцессой? Я слышал, как ты ночью разговаривала сама с собой. Интересно, кто же скрывается в твоих фантазиях за маской храброго рыцаря?
Я охнула и прижала ладони к горящему лицу, а Генрих тихо рассмеялся. Не в силах терпеть позор, я оттолкнула инститора и бросилась к своему кабинету. К счастью, охотник не стал меня ни останавливать, ни догонять. Я с силой хлопнула дверью и без сил упала на колени. Стыд сжимал мне горло, а ярость разрывала грудь. Из горла вырвался почти звериный рык, и ногти мои заскрипели по полу.
На глаза попалась мусорная корзина, и губы мои дрогнули в усмешке. Я порывисто вскочила и высыпала на пол рваные хлопья бумаги. Скомканный желтоватый комок нашёлся быстро, и я расправила договор на столе. Резким движением поставила роспись, а затем ткнула в визитку дрожащим от гнева пальцем. Другой рукой уже набирала номер на сотовом.
— Олдрик? — голос мой срывался, а сердце загрохотало. Терпеть издевательства Генриха ещё полгода? Смотреть в его глаза и испытывать стыд за эту ночь? Это выше моих сил! Но раз всё равно придётся, пусть за это хотя бы заплатят! Я решительно проговорила: — Ваше предложение очень заманчиво! Пожалуй, я соглашусь…
— Знаю, — было мне ответом, и я занервничала, а взгляд упал на лист. И тут я увидела, как на моих глазах на бумаге проявляется острая размашистая подпись, и по спине побежали мурашки, а на сердце возникла неприятная тяжесть дурного предчувствия. — Договор зачарован так, что существует у меня и у вас одновременно. Другие не смогут его прочесть. А ещё его невозможно уничтожить. Ожидайте аванс.
Пальцы мои, сжимающие сотовый, задрожали, а в ухо мне неслись короткие гудки. Кажется, я совершила большую глупость… Я нервно выдохнула, и спина моя оперлась о спинку стула, а ноги вытянулись. Что-то звякнуло. Я вздрогнула и заглянула под стол, рука моя нащупала шершавый картон. Я отодвинула стул и нырнула под столешницу, вытаскивая большую тяжёлую коробку. Внутри загремело.
Поставив её на стол, я задумчиво коснулась пальцами подбородка и осмотрела серый картон со всех сторон в поисках хоть каких-нибудь надписей. Откуда она взялась? Что там? Может, это и есть пресловутый аванс? Я с любопытством приподняла крышку, и та выскользнула из моих пальцев, а я растерянно замерла, рассматривая разноцветные миниатюрные амфоры, которые наполняли коробку до самых краёв.
Посередине блестящего великолепия лежал небольшой запакованный конверт, и я поспешно вскрыла его. Из-под пальцев выкатился тёмный цилиндр и брякнулся на кулоны. Брови мои приподнялись. Помада? Никогда ими не пользовалась. Следом выскользнуло маленькое зеркальце, и я стремительно отвернулась, а во рту мгновенно пересохло. Это не Олдрик. Только одна сволочь могла мне такую подлость подстроить, ведь инститор видел, что со мной делают проклятые зеркала!
Я судорожно развернула лист бумаги, на котором ровным округлым почерком было выведено: «Освободи себя и сможешь этим воспользоваться. Симпатичнее не станешь, но хоть попытаешься». Лист выпал из моих ослабевших пальцев, и я опустилась на пол. Это что же? Неужели, это принёс для меня Генрих? Когда он просил его подождать, он поехал за амфорами?
Я застонала, и руки мои обхватили голову. Но зачем? Инститор решил обезопасить себя? Не похоже. Ночью у меня не получилось обрушить на него свою силу, — Генрих лишь притворился. В Краморе, когда я смогла ему навредить, инститор несколько минут в себя приходил, а сегодня мгновенно вскочил. Скорее всего, в городке он отвлёкся или не ожидал нападения…
Тогда что же? Мысль о том, что инститор вдруг захотел помочь, пугала меня. Эти штуки наверняка стоят недёшево. Что же ему нужно? По шее пробежался холодок, а пальцы нащупали в кармане хрустнувший лист бумаги. Может, он знает, что я похитила список шантажистки? Может, сейчас и знает, но вчера и не подозревал.
Но при всех сомнениях и страхах в сердце вдруг затеплилась надежда, которую я, казалось, давно уже потушила. Надежда жить нормально. Надежда увидеть саму себя! Понять, как же я выгляжу… Ресницы мои задрожали, и по щекам скользнули слёзы. Но если я освобожусь от воспоминаний, я стану беззащитна, и в случае опасности не смогу за себя постоять. Я хлюпнула носом и вытерла слёзы кулаком, но сердце моё заныло ещё сильнее. Зачем он так со мной? Лучше бы издевался, унижал и грозился сжечь! Даже намёк на сочувствие и заботу вызвал такую волну боли, что я едва могла дышать.
Я опустила лицо на колени и зарыдала навзрыд, обхватив себя руками. Слёзы катились, и брюки мои быстро намокли, а я всё не могла успокоиться. Да что же это такое? Нельзя об этом думать, иначе я сойду с ума. Я резко подняла лицо, и пальцы мои сжали мокрые брючины. Правильно! Лучше действовать. Так я узнаю, чего добивался тот, кто мне это подарил. Возможно, это и не Генрих вовсе. Придёт Забава, и я всё узнаю. А пока…
Я улыбнулась и вскочила на ноги. Не оборачиваясь к коробке, я нашарила проклятое зеркальце и, зажмурившись, запихала его обратно в конверт. Туда же полетела и помада. Пальцы мои обхватили сиреневый кулон, и я поднесла амфору к глазам. Не такая я и беззащитная. Даже если не тресну чужими воспоминаниями, всегда могу это проделать стулом!
Я вытянула левую руку и накрыла кулон кистью правой. По запястью послушно заструились воспоминания. В кулон влезло на удивление много! Так, что то самое воспоминание спящего из Крамора наверняка жалко булькало на самом дне амфоры. Я бережно положила заполненный сосуд в ящик стола и схватила следующий кулон.
На десятом у меня закружилась голова, после пятнадцатого меня затошнило. Когда я подобралась к двадцатому, уже едва понимала, где я и что делаю. Чтобы заполнить воспоминаниями эту коробку, мне придётся работать месяцами! И я не знала, сколько точно во мне хранится чужих часов, дней, лет… Я тоскливо покосилась на пузатый конверт. Теперь подарок от неизвестного уже не казался мне проявлением заботы. Скорее, это походило на изощрённое издевательство. Я мрачно ухмыльнулась: точно инститор! Какая же я наивная дурочка! Я сжала в руке заполненный кулон. Двадцать первый…
В глазах потемнело от перенапряжения, и я устало опустилась на стул, а лоб уткнулся в прохладную поверхность стола. Скрипнула дверь, раздались размеренные шаги, но я не смогла заставить себя даже приподнять голову. Веки, словно налитые свинцом, слипались. Вот и всё. Кажется, план охотника по выматыванию ведьмы её же силой сработал. Бери, инститор, меня ещё тёпленькую…
Глава 6. Спасение русалки
Я медленно потянулась и даже застонала от удовольствия. Давно я не ощущала себя такой выспавшейся. Как же прекрасно! Распахнула глаза и непонимающе уставилась на потолок, затем перевела взгляд на стену и, вздрогнув, резко села. Я в кабинете инститора?! На полу, в его спальнике… Вспомнила, как этой ночью, пьяная, полезла рукой проверять, подействовали ли эротические воспоминания, и дыхание моё замерло, а тело бросило в жар. Охотник же спал в нём абсолютно голый! Я тихо взвизгнула и поспешно вскочила, пытаясь выбраться из мешка как можно скорее, но запуталась и рухнула обратно. Застонала и перевернулась на бок. Скрипнула дверь, и я замерла, притворяясь спящей. Чёрт, да я сейчас со стыда умру!
