— Да что ж ты, в самом деле… — не то проворчал, не то посочувствовал Сергей. — Всего-то в дверь позвонили. Наверняка соседка. Почтальонша небось опять перепутала ящики и сунула ей мою квитанцию.
Алька недоверчиво выслушала его объяснения. Но открывать не пошла, а вжалась в стул, как будто Сергей собирался стащить ее насильно. Пришлось идти открывать самому.
Уверенный, что увидит на пороге морщинистое лицо Галины Петровны, Сергей опешил. Перед ним стояла молоденькая и очень хорошенькая девушка с блестящими, почти как у Альки, глазами. Только в золотистой глубине этих задорных глаз не было и намека на страх или растерянность. Кудрявая блондинка смотрела на Сергея, как на своего хорошего знакомого.
— Вы к кому? — удивленно спросил Сергей.
— К вам, наверное. Но не совсем, — улыбнулась блондинка.
И улыбка не такая, как у Альки. Но все-таки сравнение с Алькой напрашивалось. Что-то между ними было общим. Но что? И что это значит: «К вам, но не совсем»? Сергей нахмурился. Уж не хотят ли его развести, как выражался его брат, «словно лоха»? Может, за спиной у этой девочки рослые парни, которых хлебом не корми, дай уколоться…
— Вы ошиблись. Я вас не знаю, — буркнул Сергей, потихоньку прикрывая дверь перед носом кудрявой блондинки.
— Вы — Сергей Вольский? — ни капельки не смутившись его реакцией, поинтересовалась блондинка.
— Ну да, — растерянно кивнул Сергей. Он отпустил от удивления дверь. Может, это одна из его поклонниц? Ведь его фотография — на задней обложке всех его книжек. Правда, он на себя не похож на этих фото. Но при желании можно и узнать… — Вы…
— Я — подруга Альки, — перебила блондинка.
Ожидания Сергея не оправдались, но он даже обрадовался. Больше всего он боялся, что станет известным настолько, что все его лелеемое и оберегаемое «личное пространство» ляжет на стеклышко под микроскоп толпы. От сердца отлегло, и он улыбнулся.
— Подруга Альки? Тогда проходите. Она… — Он хотел сказать «дома», но потом поправился: — Здесь.
Сергей пропустил нежданную гостью в квартиру. Но где же Алька? Может, и правда залезла в шкаф?
— Сейчас я ее позову, — кивнул он блондинке. Теперь понятно, что общего между ней и Алькой. Легкий говорок — чуть менее заметный, чем у Альки, когда она только приехала, и эта потрясающая непосредственность…
Не найдя Альку на кухне, Сергей пошел в ее комнату. Он постучал — из комнаты не доносилось ни звука. Черт, что за чудачества! Сергей уже начал волноваться. Не было ее и в гостиной. И в его комнате тоже.
— Алька! — крикнул он в коридор. — Ну что за глупости! К тебе подруга пришла, а не смерть с косой!
Через несколько секунд Алька появилась в коридоре. Сергей понял, что все это время она просидела, запершись в ванной комнате… Кстати, если блондинка — Алькина подруга, наверняка она приехала из этой самой Сосновки. Вот это номер! И что, теперь ему придется жить с двумя девушками?
Но ситуация довольно быстро разъяснилась. После трогательной сцены объятий, поцелуев и слез Сергею наконец была представлена кудрявая блондинка. Ее звали Марина Курнева, а друзья называли просто Маришкой.
Маришка приехала в Москву где-то с неделю назад. Какая-то ее троюродная сестра — седьмая вода на киселе — приезжала в Сосновку на свадьбу их родственника. Естественно, Маришка не могла не вцепиться в эту возможность всеми зубами. Заручившись поддержкой троюродной сестры и заняв денег у матери, она рванула покорять столицу. И надо сказать, небезуспешно. Меньше чем через неделю она устроилась работать консультантом по косметике в компанию «Кора». Естественно, Маришка не удержалась и привезла подруге кучу баночек с кремами. И принялась уверять подругу в том, что они «ужасно» эффективны.
— Да брось ты свои баночки, — отмахнулась Алька. — Потом попробую. Объясни-ка мне лучше, почему ты сразу не объявилась?
— Сначала напои меня чаем, — закапризничала Маришка. — И угости чем-нибудь сладким. Ты же знаешь, не могу я рассказывать, когда во рту нет ни крошки вкусненького…
Алька развела руками. Чай-то, конечно, есть. Но вот сладкого ни она, ни Сергей не ели. Поймав ее беспомощный взгляд, Сергей, вздыхая и ругаясь про себя, поплелся в магазин и купил там целый пакет пирожных, зефира в шоколаде, сливочной помадки, рулет с вареньем. Кто знает, что любит эта сладкоежка! Для Альки он взял пиццу «Четыре сыра», которую она обожала.
Дома он поставил перед девушками пакет и долго выслушивал Маришкины восторги по поводу того, «какое все вкусненькое».
Алька наградила его благодарной улыбкой. Ее глаза — синие-синие и яркие-яркие — улыбались вместе с губами. Она так радовалась приезду подруги, была такой веселой… А ведь какой-то час назад спряталась в ванной, чтобы не столкнуться с тем, кто пришел…
Чтобы дать девушкам спокойно поболтать, Сергей ушел к себе в комнату. Маришка, и до этого не особо стеснявшаяся, почувствовала себя совсем раскованно.
— Офигеть, Алька… — восхищенно прошептала она. — Вот это парень. Только не говори мне, что он женат.
— Вообще-то он не парень, — ответила Алька, задетая живым интересом подруги к Сергею. — Ему тридцать восемь…
— Не похоже.
— Считает себя стариком… И он действительно не женат. И никогда не был.
— Да ладно?
— Прохладно. У него была женщина, но она ушла. Он ее искал, но не нашел. В общем, долгая история… И знаешь, к женщинам он относится так, будто они — пустое место…
— Голубой?
— Дура ты, Маришка!
— Ты с ним спишь?
— Вдвойне дура. Ты что, не знаешь меня, что ли?
Щеки Альки напоминали два красных перчика.
— После того как ты сбежала из города, я уже не знаю, что думать. Кричала тогда как сумасшедшая. Говорила, что мужики у тебя в ногах будут валяться. Что ноги о них будешь вытирать заместо половой тряпки.
— Вместо.
— Грамотная стала?
— Станешь с ним… — Алька выразительно покосилась на стенку, разделявшую кухню и комнату Сергея. — Следит за каждым словом…
— То-то я гляжу, ты совсем как москвичка. Даже прикид другой. Похорошела… — восхищенно оглядела подругу Маришка. — Слушай, а ты в него не втюрилась? — вдруг осенило ее.
Алька отвела глаза, но «нет» сказала достаточно твердо, чтобы нанести непоколебимый удар сразу по всем сомнениям, засевшим в слишком сообразительной Маришкиной голове.
— Да? — разочарованно вздохнула Маришка. — А я-то обрадовалась. Мужик-то клевый… А после Саньки так вообще — герой-любовник.
Услышав это имя, Алька инстинктивно вздрогнула.
— Ой, прости, — искренне извинилась Маришка. — Я и в самом деле не хотела. Но раз уж начала…
— Может, не надо? — умоляюще посмотрела на нее Алька. — Не хочу я о нем…
