– Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете…
Дослушав песню, Таня выключила телевизор. Было самой смешно – дурехе сороковник, а она у себя в голове в песочек играет. С другой стороны, пока мы играем, мы молоды…
***
Когда утром на следующий день телефон заиграл, она сразу поняла, что звонок как-то связан со вчерашним магическим действием.
– Алло…
– Татьяна Осиповна? – сказал в трубке быстрый голос. – Здравствуйте. Меня зовут Дамиан Улитин, и я хотел бы встретиться с вами для важного разговора.
– По какому вопросу? – обмирая, спросила Таня.
– По поводу… вернее, поручению одного вашего одноклассника, – ответил Дамиан. – Вы помните, наверное – Федор Семенович.
Воздух вдруг сделался чем-то вроде пенопласта – стал твердым и неприятно скрипучим. Кое-как Таня выдохнула и вдохнула.
– Помню, конечно.
– Я его… Как бы сказать, помощник. И у меня к вам будет одно дело. Но не по телефону. В центре вам удобно?
– Когда? – спросила Таня.
– Сегодня было бы идеально. Заодно и поужинаем, да? Как вам индийская кухня?
Таня пару раз куснула пенопласт – и сказала:
– Да.
Дамиан показался ей похожим на пирата.
Не на голодного сомалийского афроафриканца, понятно, и не на московского задрота-кинолюба, а на топового представителя касты, который – пока его бриг бороздит соленый карибский простор – судится с пятью голливудскими стервами, зовет фейсбук к импичменту, качает бугристый пресс, и все это с открытой мальчишеской улыбкой на молодом еще лице.
Лицо его было не просто свежим – на нем, помимо капитанской бородки, присутствовала та особая патина, какой покрывается человеческая кожа от близости к большим деньгам и океанической свободе: как бы загар от особого солнца богатых, делающий человека моложе лет на десять.
На нем был идеально сидящий светлый пиджак, расстегнутая на горле голубая рубашка и красиво порванные джинсы. С собой у него была папка делового вида и глянцевый пластиковый пакет, заклеенный скотчем – словно он мимоходом затарился в каком-то бутике. В общем, выглядел он эпично.
Посланник не выше пославшего, вспомнила Таня евангельское… Так каков же тогда пославший… Полно, да и тот ли это Федя вообще?
Ах, как волнительно сжимается грудь.
– Сначала об одном неприятном и довольно скользком моменте, – заговорил Дамиан, демократично макая самосу в карри. – Мой клиент – очень заметный человек, вызывающий повышенный интерес самых разных СМИ. На нем многие пытаются заработать. Особенно, прошу меня извинить за прямоту, женщины. Вы, думаю, знаете, как это бывает.
Таня кивнула.
– Мы, собственно, не обязательно против, – продолжал Дамиан, – но стараемся упорядочить этот процесс. Сделать так, чтобы подобный заработок был предметом нашего договора, а не последующего вымогательства. Поэтому перед общением с Федором Семеновичем мы просим всех женщин, встречающихся с ним по личному делу, подписать несколько бумаг. Если вы согласитесь, это придется сделать и вам тоже.
– Что за бумаги?
– В них вы официально отказываетесь практически от всех возможных претензий в адрес моего клиента и берете на себя определенные обязательства. Это стандартное правило. Одновременно мы гарантируем вам за эту встречу разовое вознаграждение в семь тысяч долларов.
– То есть вы как бы меня нанимаете? В качестве гетеры?
– Обидно такое слышать. Мне ни в коем случае не хотелось бы, чтобы вы видели ситуацию в подобном свете. Скажу по секрету – только прошу ни в коем случае не повторять со ссылкой на меня – мой клиент настроен романтически. Я бы даже сказал, трогательно ностальгически.
– Вот как?
Дамиан кивнул.
– Наверно, уже такой возраст, когда человек окидывает взглядом жизнь с высоты и видит, какие чувства были важными, какие не слишком, что удалось на личном фронте, а что сорвалось. Что пока еще достижимо, что можно исправить, а что уже нет…
Таня вздохнула и чуть прикусила щеку, чтобы на глазах не выступили слезы.
– Но это, – быстро продолжил Дамиан, – всего лишь мои догадки. Я здесь сильно рискую, поскольку выхожу за пределы своей компетенции.
– Зачем же вы тогда предлагаете деньги за встречу?
– Я уже говорил, что богатых людей в наше время часто пытаются шантажировать. Я ни в коем случае не обвиняю вас в таких планах, но правила есть правила. Для этого мы и подписываем NDA.
– Что это?
– Non-disclosure agreement. Договор о неразглашении. И еще пару других бумаг. Если вы их внимательно прочтете, вам может показаться, что вы даете Федору Семеновичу консент на любые действия за полученную вами материальную компенсацию в семь тысяч долларов. Юридически все так и обстоит – вы как бы работаете по разовому контракту.
Таня брезгливо нахмурилась, и Дамиан поднял руки.
– Но это, разумеется, просто страховка. Исключительно для того, чтобы вы не могли обратиться в суд с каким-нибудь вздорным обвинением. Или не подумали нанять книггеров, чтобы издать скандальную и пустую книжонку о вашей встрече. Без этой формальности – а это, повторяю еще раз, чистая формальность – Федор Семенович не сможет с вами встретиться. Не допустят его юристы. В том числе я.
Дамиан вынул из портфеля папку с бумагами. Бумаги были помечены желтыми полосками липких закладок.
– Вот, – сказал он, – и еще это…
На стол перед Таней лег конверт.
– Я подпишу, – сказала она. – Но денег брать не буду.
– Увы, так нельзя.
– Почему? – оскорбленно спросила Таня.
– Потому что… Господи, да не ведитесь вы так. Потому что вы должны подписать в том числе и расписку в их получении. А если вы подпишете, но не возьмете, я окажусь жуликом. Сумма небольшая, но все равно бумагооборот требует аккуратности. Несколько раз сходите, в конце концов, в хороший ресторан. На эти деньги можно сходить в очень даже приличный.
– Но какое…
– Повторяю в третий раз, Татьяна Осиповна, документы нужны лишь для того, чтобы сформировать, как говорят адвокаты, внятное юридическое поле, где будут происходить все дальнейшие события. Но формальности должны быть соблюдены строго. Или вы хотите, чтобы меня вышвырнули на улицу?
Мысль о том, что Дамиану могут дать пинка и сбросить в бездну, где его благородный загар испарится и он снова обернется Демьяном, конечно, грела. Но все же не настолько, чтобы упорствовать ради этого в показной душевной красоте. Особенно себе во вред.
– Хорошо. Если вы настаиваете…
– Настаиваю.
Таня взяла конверт и спрятала его в сумочку.
– Подписывать там, где желтые метки, – сказал Дамиан. – Можете прочитать, если хотите.
