– Это надо же, какие мужчины сволочи попадаются! – проговорила она, дослушав рассказ до конца. – У меня на этого гада прямо душа горит! Пойду сейчас же ему в морду плюну!
Лариса подумала, что если ее уволят из медицинского центра, можно попробовать писать сценарии сериалов, у нее к этому явно талант. Однако от уборщицы ей нужна была помощь другого рода.
– Тетенька, – взмолилась Лариса, – не надо плевать, от этого никакого прока не будет. Ты лучше мне помоги от него сбежать, чтобы он не узнал, где я Митеньку прячу!
– Непременно помогу! – пообещала уборщица и на мгновение задумалась.
– Вот мы что с тобой сделаем… – она сняла свой синий форменный халат и застиранную косынку и протянула Ларисе. – Надень, девонька, и выходи потихоньку, а я его отвлеку.
Лариса накинула халат уборщицы поверх своего восхитительного платья, повязала голову косынкой и взглянула в зеркало. Ну, если не очень приглядываться, можно принять ее за моложавую уборщицу. Для довершения образа она взяла тряпку, открыла дверь туалета и выбралась в коридор, согнувшись и делая вид, что протирает пол.
Приставленный к ней оперативник скользнул равнодушным взглядом и отвернулся. Лариса, не выпрямляясь, двинулась к служебному выходу.
Вдруг оперативник что-то заподозрил и окликнул ее:
– Эй, тетка, постой!
В это время из туалета выскочила настоящая уборщица, вооруженная шваброй и ведром с грязной водой.
– Ты чего это, извращенец, перед дамским туалетом ошиваешься? – воскликнула она пронзительным, скандальным голосом. – Ты чего это тут подглядываешь? Вот я сейчас тебя…
– Отстань, бабка! – раздраженно проговорил оперативник, стараясь избежать скандала. – Занимайся своим делом…
Он отмахнулся от скандальной тетки и сделал шаг вслед за Ларисой, которая уже приближалась к выходу.
– Ах ты, извращенец! – завопила уборщица и выплеснула на ноги мужчине ведро грязной воды.
Тот громко выругался и подпрыгнул, как балетный танцовщик. Но уборщица была начеку – она подставила перед ним швабру.
Оперативник зацепился за эту швабру ногой, поскользнулся на мокром паркете и с грохотом шлепнулся на пол. Мстительная уборщица воспользовалась этим удачным моментом и выплеснула остатки воды ему за шиворот, приговаривая:
– Будешь знать, как ребенка у родной матери отбирать! Будешь знать, козлина!
Лариса тем временем благополучно добралась до выхода и выскользнула на улицу, выбросив в урну возле дверей халат и косынку уборщицы.
Час спустя опростоволосившийся оперативник докладывал своему шефу:
– Виноват, упустил… у нее там была сообщница, а я не успел запросить подкрепление…
– Подкрепление! – передразнил его шеф. – За одной неподготовленной женщиной не смог проследить без подкрепления!
– Я же говорю, шеф, – она была не одна, у нее была сообщница! И действовали они вполне профессионально…
– Ладно, проехали… – протянул шеф. – Она человек случайный… Главное, она вывела нас на курьера, передала ему ключ, а уж его-то мы не упустим…
Вдруг до шефа дошли последние слова оперативника, и он помрачнел.
– Говоришь, она действовала профессионально? – переспросил он. – Значит, она не случайный человек? Не очень-то я в это верю, но на всякий случай нужно подстраховаться. Адрес ее выяснили, пошлем к ней на квартиру стажеров – Кукина и Букина, пускай там все проверят. Надо же ребятам опыта набираться…
Алихан нервничал.
Вечер подходил к концу, а связной все не появлялся.
Хуже всего было то, что он не знал связного в лицо. Муслим сказал, что связной сам его узнает, сам подойдет и передаст ключ. Почему же он не подходит? Что-то пошло не так? Связного арестовали?
В любом случае Муслим будет недоволен, больше того – он будет разгневан, а когда Муслим гневается, от него лучше держаться подальше…
Алихан вспомнил, как впервые встретился с Муслимом.
Тогда он задолжал толкачу за кокаин, задолжал довольно много, и тот привел его к Муслиму. Тот просто взбесился! Он бил Алихана, орал на него, топал ногами. Правда, бил аккуратно, стараясь не оставлять следов, но боль была жуткая.
Под конец он немного успокоился и сказал:
– У меня не благотворительная организация. Если у тебя нет денег – перед тобой два варианта: или я тебя убью…
– Но ведь тогда ты никогда не вернешь свои деньги! – завопил смертельно перепуганный Алихан.
– Ничего, я закладываю в цену накладные расходы и учитываю такие потери. Зато остальные должники будут более аккуратны! Но ты еще не дослушал про второй вариант. Второй вариант заключается в том, что ты отработаешь свой долг…
И с тех пор Алихан работал на Муслима. Он получал за это кое-какие деньги, но самое главное – он получал кокаин, чудесный чистый кокаин, без которого Алихан давно не мыслил своего существования!
Вспомнив о кокаине, Алихан занервничал.
У него уже давно не было дозы, от этого во рту было сухо, в голове стучали противные молоточки, а душу грызла тоска.
Чтобы успокоиться, Алихан полез в карман пиджака за сигаретами… и нащупал там маленький плоский предмет. Вытащил его, удивленно посмотрел…
Это был ключ.
Как он оказался у него в кармане? Кто и когда его туда положил?
Алихан завертел головой, пытаясь узнать связного в этой шумной, развязной толпе. Но это было бесполезно, как искать иголку в стоге сена. Даже хуже – иголку все же можно найти, уколовшись об нее, а найти в толпе незнакомого человека…
Тогда он стал вспоминать, кто подходил к нему, с кем он разговаривал…
И вдруг его как обожгло.
Лариса!
Бывшая жена подходила к нему очень близко и даже прикоснулась к нему напоследок. Ему показалось даже, что она что-то сунула в его карман, но он не поверил, не придал этому значения…
Лариса?
Лариса – связной Муслима?
Алихан недоверчиво попробовал эту мысль на вкус.
Бывшая жена казалась ему глупой, ничтожной и пресной. Одно то, что она не смогла ничего извлечь из родства со знаменитой актрисой, характеризовало ее как круглую дуру и законченную неудачницу. Алихан и женился-то на ней только из-за знаменитой мамочки, а когда понял, что совершенно ничего от этого родства не получит, сбежал от Ларисы как черт от ладана!
Но сегодня Лариса выглядела совсем не так, как прежде.
Алихан вынужден был признать, что она очень похорошела, выглядела свежей, отдохнувшей, была прилично одета… да уже одно то, что она попала на этот фестиваль, говорило о серьезных переменах в ее социальном статусе! И в лице ее, в глазах появилось какое-то новое, незнакомое выражение – уверенность в себе, что ли?
