– Ну, и что ты хочешь сказать? – сухо осведомилась Лариса, догадываясь уже, что последует.
– Да только то, что Спасо-Преображенская церковь пятнадцатого века – очень подходящее место.
– Подходящее для чего?
– Для того, чтобы спрятать там какую-то очень важную и ценную вещь. Какой-то артефакт.
– Никуда не поеду! – отрезала Лариса.
Но сказала она это по инерции, зная уже, что ехать надо. Володя тоже это понял.
– Ты ведь сама говорила, что нас не оставят в покое. Стало быть, нужно разгадать эту загадку, – спокойно заметил он.
Лариса хотела крикнуть, что ему-то ничего не грозит, он как сидел в своей квартире, в покое и безопасности, так и будет сидеть, это ее преследуют все, кому не лень, и там, за городом, на безлюдье, вполне могут поймать и даже убить.
Но ничего не сказала.
«Будь что будет, – решила она, – я поеду!»
В лесу все больше темнело, скрипели деревья, страшно ухал филин. Дороги уже вовсе не было видно, но старик все шел, словно видел в темноте, как кошка.
Антип совсем было пригорюнился, но вдруг лошадка пошла быстрее, а вскоре деревья впереди расступились, и они выбрались на поляну, посреди которой стояла небольшая избушка.
Прямо к этой избушке и правил старик.
Видно было, что он здесь не в первый раз. Антипову лошадь он привязал к коновязи, дал ей сена, только после этого вместе с Антипом вошел в избу, перекрестился на иконы. Первым делом растопил печь, достал из деревянного короба хлеб и солонину, собрал на стол. Антип немного успокоился, но все никак не мог понять, кто же такой этот старик и чего от него ждать.
Спутники помолились и сели за стол.
Наконец, когда они поели, Антип набрался храбрости и проговорил:
– Благодарствую, старый человек, за хлеб-соль и за все доброе, что ты мне сделал. Только не прогневайся и позволь спросить, кто ты таков, зачем ты меня спас от разбойников и чего от меня хочешь?
– Кто я таков – тебе знать ни к чему, – хмуро ответил старик. – А только потому я тебя от разбойников спас, только потому в тайный скит привел, что везешь ты из самой Москвы книгу чудесную, Книгу Голубиную, самим Святым Духом написанную…
Услышал Антип эти слова – и почувствовал тепло у себя за пазухой, тепло, от чудесной книги исходящее. Хотел он старца спросить, откуда ему про книгу ведомо, да не успел, старец снова заговорил:
– И не хочу я, чтобы та книга попала в руки слуг Антихристовых. Ищут они ту книгу, по всей земле за ней охотятся, как злые волки за божьим агнцем, потому как в той книге скрыта сила великая. Если попадет та книга в руки злых людей – наступит на земле царство Антихриста.
И сразу после этих слов погасла в избе лучина, потемнело в горнице и ветер завыл в трубе страшным голосом.
Вскочил старец из-за стола, ударил в пол своим посохом, крикнул грозным голосом:
– Выходи, слуга Антихриста, выходи на бой!
Дверь избушки распахнулась, и появился на пороге худой человек в монашеском одеянии, с бритой головой и страшными темными глазами. Глянул на Антипа – и тот разом сил лишился, присох к лавке и шевельнуться не может. Незнакомец шагнул к Антипу, протянул руку, хотел уже книгу у него достать из-за пазухи.
А старец седобородый поднял свой посох, направил на страшного гостя и воскликнул:
– Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого, изыди, нечистый! Вернись туда, откуда пришел!
Будто какая-то сила отшвырнула бритоголового назад, бросила его спиной о бревенчатую стену. Крикнул он страшным голосом, взмахнул рукой и произнес непонятные слова на незнакомом языке.
От тех слов потемнело в избе пуще прежнего, покачнулся старец седобородый, как подрубленное дерево, упал, об пол громко ударился и застонал, как стонет роща под осенним ветром.
Но тут же поднялся, опираясь на посох, стукнул посохом оземь и проговорил:
– Изыди, нечистый! Как трава клонится под ветром, так и ты склонись перед именем Божьим! Провались сквозь землю, вернись назад в пределы адские!
Как от сильной боли перекосилось лицо у бритоголового, поднялся он над полом, как будто его рука чья-то подняла, да тут же об него и грохнулся, так что земля задрожала.
Но не сдался и на этот раз, вскочил на ноги, раскинул руки, как летучая мышь крылья, и прокричал слова непонятные хриплым голосом, словно ворон прокаркал.
От того хриплого крика стены избы зашевелились, словно ожили, заворчали, завыли звериными голосами.
Старец застонал, закричал, взлетел в воздух и снова упал, ушел в землю по пояс. Но успел схватить свой посох, направил его на бритоголового и молвил громким голосом:
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Не бывать такому, чтобы после ночи утро не наступило! Не бывать такому, чтобы нечистый праведного одолел! Пусть твое зло против тебя же обернется! Да будет так!
И бритоголовый так же взлетел над полом, и упал, и по пояс в землю ушел. Вот стоят они друг против друга, по пояс в землю заколоченные, и не могут пошевелиться, не могут ноги из земли выдернуть. Ни одному не одолеть, ни другому.
Антип совсем перепугался, сидит ни жив ни мертв, не знает, что ему делать.
И тут старый человек бородой тряхнул и говорит ему:
– Я тут нечистого попридержу, а ты немедля отправляйся в путь, найди достойного человека и отдай ему Голубиную книгу, чтобы она слугам Антихриста не досталась. Пусть лежит она в надежном месте до тех пор, пока не придут времена лучшие!
Антип подхватился, выскочил из страшной избы, перекрестился на пороге, лошаденку свою поскорее запряг да погнал ее прямо в лес – лишь бы подальше от проклятого места!
И, видно, Бог его берег: не напал той ночью на Антипа ни дикий зверь, ни лихой человек, а скоро уже и утро наступило.
Лошадка шла ходко, словно не по лесу, а по проезжей дороге, а вскоре и правда вышла на дорогу.
Да только обоз свой Антип потерял, и места, куда он попал, были совсем незнакомые. Дорога, по которой ехал Антип, шла между широкими пустынными полями, потом снова прошла через лес, потом по берегу незнакомой реки.
В полдень Антип остановил лошадь, пустил ее попастись, сам отдохнул, поел и поехал дальше.
Снова начало темнеть, а человеческого жилья все не было видно.
Вдруг лошадка пошла бойчее.
Дорога свернула, обогнув перелесок, и впереди показался невысокий холм, а на холме – каменная церковь.
Лошадь поднялась по дороге к церкви и остановилась.
Антип вошел в храм.
Перед иконостасом горели свечи да лампады и молился старенький священник. Антип стоял молча на пороге, не желая прерывать святую молитву.
