Другие станут отвечать: „Я никогда не смогу это сделать. Я
так обеспокоен“. Я им говорю: „Не переставайте беспокоиться; но одновременно вы
можете иногда подумать и о других“. Я всегда хочу пробудить у них интерес к
ближним. Многие говорят: „Почему я должен делать приятное другим? Другие ведь
не стараются сделать приятное мне“. „Вы должны думать о своем здоровье, —
отвечаю я. — Другие будут страдать потом“. Чрезвычайно редко я встречал такого
пациента, который бы сказал: „Я подумал о том, что вы советовали“. Все мои
усилия направлены на то, чтобы увеличить социальную заинтересованность
пациента. Я знаю, что подлинная причина его болезни — это отсутствие
сотрудничества с его стороны, и я хочу, чтобы и он это увидел. Как только он
оказывается в состоянии контактировать со своими ближними на основе равенства и
сотрудничества, он излечен… Важнейшей обязанностью, возлагаемой религией,
всегда было требование: „Возлюби ближнего своего…“ Именно человек, не
проявляющий интереса к своему ближнему, испытывает величайшие трудности в жизни
и наносит величайший ущерб другим. Именно среди таких личностей формируются все
неудачники. Все наши требования к человеку и величайшая похвала, которую мы
можем ему воздать, заключается в следующем: он должен уметь трудиться совместно
с другими людьми, быть дружески расположенным ко всем людям и быть надежным
спутником в любви и браке».
Доктор Адлер настаивает, что каждый день мы должны делать
доброе дело. А что такое доброе дело? — спросите вы. «Доброе дело, — сказал
пророк Магомет, — это то, что вызывает улыбку радости на лице другого
человека».
Почему, если совершать каждый день доброе дело, это
оказывает такое удивительное воздействие на того, кто его совершает? Потому что
стремление доставлять удовольствие другим не позволяет нам думать о себе, а
именно это является основной причиной беспокойства, страха и меланхолии.
Я могу составить целую книгу из рассказов людей, которые,
забыв о себе, обрели таким образом здоровье и счастье. Например, ознакомимся с
рассказом о жизни Маргарет Тейлор Йейтс — одной из самых популярных женщин в
американском военно-морском флоте.
Миссис Йейтс пишет романы, но ни один из ее детективов не
представляет хотя бы наполовину такой интерес, как подлинная история того, что
случилось с ней в роковое утро, когда японцы нанесли удар по американским
кораблям в Перл-Харбор. Миссис Йейтс была инвалидом более года: у нее было
больное сердце. Из каждых двадцати четырех часов двадцать два она проводила в
постели. Самым длинным путешествием для нее была прогулка по саду, где она
принимала солнечные ванны. Даже выходя в сад, она должна была опираться на руку
служанки. Как она рассказала мне, в те дни ей казалось, что она на всю жизнь
останется инвалидом. «Я никогда бы не выздоровела, — сказала он мне, — если бы
японцы не напали на Перл-Харбор. Они внезапно вывели меня из состояния покоя».
«Когда это произошло, — продолжала миссис Йейтс, — всюду
вокруг царили хаос и смятение. Одна бомба взорвалась совсем рядом с моим домом,
и от сотрясения я была выброшена из своей постели. Военные грузовики поспешно
отправились к аэродрому Хикем-Филд, к казармам в Скоуфилде и к авиабазе в
Кэниохе-Бей, чтобы вывезти жен и детей пехотинцев и моряков и разместить их в
школах. Работники Красного Креста попросили по телефону тех, у кого были
свободные комнаты, принять эвакуированных. Они знали, что рядом с моей кроватью
стоит телефон, поэтому меня попросили передавать информацию об эвакуации семей
военнослужащих. Я собирала все сведения о том, куда поселили жен и детей
пехотинцев и моряков. Всем военнослужащим были даны инструкции обращаться ко
мне, чтобы узнать, куда вывезены их семьи.
Вскоре я узнал, что мой муж, капитан второго ранга Роберт
Рэлей Йейтс, не пострадал. Я старалась ободрить жен, которые не знали, что
случилось с их мужьями, живы они или нет. Я пыталась утешить вдов, у которых
были убиты мужья. А таких было немало. 2117 офицеров и рядовых во флоте и в
морской пехоте были убиты, а 960 пропали без вести.
Вначале я отвечала на телефонные звонки лежа в постели. А
затем я стала отвечать на них сидя. Наконец, я была настолько поглощена делами
и возбуждена, что забыла о своей слабости, встала с постели и села за стол.
Благодаря заботе о тех, кто страдал больше, чем я, мне удалось забыть о своей
болезни. С тех пор я проводила в постели только восемь часов, отведенных для
сна. Сейчас я понимаю, что, если бы японцы не напали на Перл-Харбор, я на всю
жизнь осталась бы наполовину инвалидом. Мне было приятно проводить время в
постели. Меня постоянно обслуживали, и, сейчас мне ясно, что я невольно теряла
волю к жизни, способность бороться за свое выздоровление.
Нападение на Перл-Харбор было одной из величайших трагедий в
истории Америки, но для меня лично оно стало одним из самых знаменательных
событий. Этот ужасный кризис дал мне силы, о которых я уже не мечтала. Мое
внимание было отвлечено от собственных страданий и сосредоточено на других
людях. Это придало моей жизни глубокий и значительный смысл. У меня больше не было
времени думать и заботиться о себе».
Треть людей, которые устремляются к психиатрам за помощью,
возможно, могли бы вылечиться сами, если бы последовали примеру Маргарет Йейтс.
Они бы вылечились, если бы увлеклись помощью другим. Моя идея? Это примерно то,
что сказал Карл Юнг.
[15]
А кто может знать лучше него? Он сказал: «Около трети
моих пациентов страдают не от клинически диагностируемого невроза, а от
бессмысленности и пустоты их жизни». Говоря другими словами, они хотят, чтобы
кто-то «подвез их», — но жизнь проходит мимо. И они спешат к психиатру, жалуясь
на свою ограниченную, бессмысленную и бесполезную жизнь. Оставшись за бортом,
они стоят на пристани, осуждая всех, кроме себя, и требуя, чтобы весь мир
потакал их эгоцентрическим желаниям.
Вполне возможно, что вы сейчас говорите себе: «Ну, конечно,
на меня произвели глубокое впечатление эти рассказы. Если бы я оказался в
Перл-Харбор, я бы с радостью поступил бы так же, как Маргарет Тейлор Йейтс. Но
у меня все обстоит иначе: моя жизнь самая обычная и однообразная. Каждый день в
течение восьми часов я занимаюсь скучной работой. В моей жизни не происходит
ничего драматического. Как же я могу увлечься помощью другим? И почему я должен
это делать? Что мне это даст?»
Вопрос вполне справедлив. Попытаюсь ответить на него. Да,
ваша жизнь однообразна, но каждый день вы наверняка встречаете каких-то людей.
Что вы делаете для них? Вы просто проходите мимо них или пытаетесь узнать, что
их волнует? Например, вы каждый день встречаете почтальона. Он проходит сотни
миль каждый год, чтобы доставить вам почту. Вы хоть раз поинтересовались, где
он живет, выразили желание взглянуть на фотографии его жены и детей? Вы
спросили его, устает ли он от своей работы, не надоедает ли она ему?
Вы каждый день видите молодого продавца в бакалейном
магазине, продавца газет и чистильщика обуви на углу, который наводит блеск на
ваши ботинки. Ведь они тоже люди, и у каждого из них свои проблемы, мечты и
стремления. Они тоже стремятся поделиться ими с кем-нибудь. Но разве вы хоть когда-нибудь
даете им такую возможность? Разве вы когда-нибудь проявляете живой, искренний
интерес к их личности или к их жизни? Именно это я и имею в виду. Ведь совсем
не обязательно становиться Флоренс Найтингейл или социальным реформатором,
чтобы помочь улучшить мир — ваш личный мир; вы можете начать это завтра утром,
с людьми, с которыми вы общаетесь!
