Зоя пошевелила пальцами, внося какие-то изменения, и снова позвала Сергея.
Когда он откликнулся на этот раз, Давид сказал:
– Такое впечатление, будто звук раздается под нами.
– Может, и нет, – возразила Зоя. – Акустика обманчива.
Мал прошел дальше по проходу.
– Нет, он прав. Должно быть, в той части туннеля провалился пол.
Нам потребовалось почти два часа, чтобы найти их и откопать – Толя рыл почву, Мал выкрикивал указания, шквальные поддерживали стены туннеля воздухом, а я обеспечивала тусклое освещение, в то время как другие встали в линию, чтобы передавать по цепочке камни и песок.
Когда мы откопали Стигга и Сергея, они были покрыты грязью и почти без сознания.
– Понизил пульс, – хрипло пробормотал Сергей. – Замедлил дыхание. Тратить меньше воздуха.
Толя и Тамара привели их в чувство, разогнали сердцебиение и наполнили легкие кислородом.
– Мы думали, вы не придете, – невнятно сказал изможденный Стигг.
– Почему? – удивленно воскликнула Женя, осторожно смахивая грязь вокруг его глаз.
– Он сомневался, что вам есть до нас дело, – ответил Хэршоу позади меня.
Послышались тихие возражения, некоторые виновато переглянулись. Я действительно считала Стигга и Хэршоу чужаками. А Сергей… что ж… мы давно уже его потеряли. Никто из нас искренне не пытался с ними сблизиться.
Когда Сергей и Стигг достаточно оправились, чтобы двигаться, мы вернулись в уцелевшую часть туннеля. Один за другим шквальные отпустили свою силу, и мы ждали, выдержит ли потолок, чтобы они могли отдохнуть. Затем смахнули пыль и грязь с лиц и одежды друг друга, насколько это было возможно, и передали флягу кваса по кругу. Стигг вцепился в нее, как ребенок в бутылку с молоком.
– Все в порядке? – спросил Мал.
– Лучше не бывает, – дрожа ответила Женя.
Давид поднял руку.
– А у меня бывало.
Все рассмеялись.
– Что? – спросил он.
– Как ты это сделала? – поинтересовалась Надя у Зои. – Тот фокус со звуком?
– Всего лишь один из способов создания акустической аномалии. Мы часто играли так в школе, чтобы подслушивать разговоры людей в других комнатах.
Женя фыркнула.
– Ну, кто бы сомневался.
– Можешь показать, как это сделать? – попросил Адрик.
– Если мне будет очень скучно.
– Шквальные, – обратился Мал, – вы готовы двигаться дальше?
Все кивнули. Их лица светились, как часто бывает после использования силы, но я знала, что они уже на пределе своих возможностей. С полмили они поддерживали тонны камней над нами – им требовалось больше пары минут передышки, чтобы восстановиться.
– Тогда давайте выбираться отсюда, – сказал Мал.
Я осветила путь, по-прежнему испытывая опасения по поводу того, какие сюрпризы могут нас ждать впереди. Мы шли осторожно, со шквальными начеку, петляя по туннелям и проходам, пока я окончательно не потеряла ориентацию в пространстве. Мы далеко отклонились от курса, который проложили Давид с Малом.
Каждый звук казался усиленным. Каждое падение камешков заставляло нас остановиться, застыть в ожидании худшего. Я пыталась думать о чем угодно, кроме веса грунта над нами. Если земля рухнет, а шквальных подведет сила, нас раздавит, и никто даже не узнает. Мы будем как полевые цветы, зажатые между страницами забытых книг.
Постепенно я начала замечать, что мои ноги стали больше напрягаться – уклон почвы пошел вверх. Послышались вздохи облегчения, несколько тихих и радостных восклицаний, и уже меньше чем через час мы столпились в каком-то подвальном помещении, глядя снизу вверх на крышку люка.
Земля здесь была влажной, местами собирались лужицы – признак того, что мы находимся рядом с речными городами. При свете, идущем из моих ладоней, мы заметиил, что каменные стены пошли трещинами, но был ли ущерб давним или нанесен недавними взрывами – кто знает.
– Как ты это сделал? – спросила я Мала.
Он пожал плечами.
– Так же, как и всегда. На поверхности есть дичь. Я просто отнесся к этому как к охоте.
Толя достал из кармана пальто старые часы Давида. Интересно, когда он их заполучил…
– Если эта штука правильно показывает время, солнце уже давно зашло.
– Их нужно заводить каждый день, – предупредил Давид.
– Я знаю.
– Ну, так ты их завел?
– Да.
– Тогда время точное.
Я задумалась, не стоит ли напомнить Давиду, что кулак Толи примерно того же размера в окружности, что и его голова.
Зоя фыркнула.
– С нашим везением кто-то непременно решит устроить полночную мессу.
Большинство входов и выходов из туннелей находились в святых местах – но не все. Мы могли оказаться в апсиде церкви или дворике монастыря, или же высунуть головы из подпола в борделе. «И вам доброго дня, сударь». Я подавила безумный смешок. Усталость и страх плохо влияли на мой рассудок.
Что, если кто-то поджидает нас наверху? Что, если Апрат снова переметнулся на другую сторону и натравил на нас Дарклинга? Я не могла рассуждать здраво. Мал считал, что взрывы в туннелях были случайным нападением, и это единственное, что имело смысл. Апрат не мог знать, где и когда мы окажемся. И даже если бы Дарклинг каким-то чудом пронюхал, что мы направляемся в Раевость, зачем использовать бомбы, чтобы выкурить нас на поверхность? Он мог просто подождать, пока мы выйдем сами.
– Идем, – сказала я. – Я начинаю задыхаться.
Мал подал сигнал Толе с Тамарой, чтобы они встали по бокам от меня.
– Будьте начеку, – сказал он им. – Уводите ее при любом намеке на опасность. Бегите по туннелям на запад так далеко, как только сможете.
Только когда мы начали подниматься по лестнице, я вдруг поняла, что все ждали, чтобы он пошел первым. Близнецы были более опытными бойцами, а Мал – единственным отказником среди нас. Так почему же он брал на себя основной риск? Мне хотелось окликнуть его, сказать, чтобы был осторожным, но это прозвучит абсурдно. «Осторожность» – больше не наш метод.
На вершине лестницы он подал мне знак, и я погасила свет, погружая всех во тьму. Послышался удар, звук несмазанных петель, затем тихий шорох и скрип открывающегося люка. Было темно, криков со стрельбой не последовало.
Мое сердце рвалось из груди. Я прислушивалась к шорохам, которые издавал Мал, подтянувшись наверх, к его шагам над нами. Наконец раздался чирк спички, и через люк полилось сияние. Мал дважды свистнул – все чисто.
Один за другим мы выбрались наверх. Когда я высунула голову через люк, по моей спине пробежали мурашки. Комната была шестиугольной, стены вырезаны из чего-то похожего на синий лазурит, каждая покрыта деревянными панелями, на которых нарисованы разные святые; их золотые нимбы блестели в свете фонаря. Углы густо укутаны молочной паутиной. Фонарь Мала стоял на каменном саркофаге. Мы попали в склеп.
