– Это Дарклинг тебя научил?
– И ты. Никак не могу забыть одну историю о пальцах фьерданского капитана и голодном псе.
– В следующий раз предупреждай, если слушаешь. Я буду меньше болтать.
– Что ж ты раньше не сказал!
Его губы расплылись в слабой улыбке. Затем Николай нахмурился.
– Мне следует предупредить тебя… сегодня здесь будет Апрат.
Я выпрямилась.
– Ты помиловал священника?
– Пришлось. Мне нужна его поддержка.
– Предложишь ему место при дворе?
– Мы на этапе переговоров, – с горечью произнес он.
Я могла предоставить ему всю имевшуюся информацию об Апрате, но что-то мне подсказывало, что больше всего поможет местонахождение Белого собора. К сожалению, Мал единственный, кто мог бы найти дорогу обратно, но я сомневалась, что это все еще возможно.
Николай лениво крутанул бутылку кваса.
– Еще не поздно, – сказал он. – Ты могла бы остаться. Вернуться со мной в Большой дворец.
– И что я буду там делать?
– Преподавать, помогать мне восстанавливать Вторую армию, валять дурака у озера?
Вот на что намекал Толя. Он надеялся, что я вернусь в Ос Альту. Мне было больно даже думать об этом.
Я покачала головой.
– Я не гриш и определенно не дворянка. Мне не место при дворе.
– Ты могла бы остаться со мной, – тихо произнес Николай, продолжая вертеть бутылку. – Мне по-прежнему нужна королева.
Я встала с кресла и столкнула его ноги с пуфика, присаживаясь на низенький стул, чтобы взглянуть ему в глаза.
– Я больше не заклинательница Солнца, Николай. Я даже не Алина Старкова. Мне не хочется туда возвращаться.
– Но ты понимаешь… это. – Он похлопал себя по груди.
Да. Скверна. Тьма. Ее можно одновременно ненавидеть и жаждать.
– Я стану только обузой. Власть обязывает, – напомнила я.
– Обожаю, когда ты меня цитируешь, – он вздохнул. – Жаль, что я такой чертовски мудрый.
Я засунула руку в карман и положила изумруд Ланцовых на колено Николая. Женя вернула его мне, когда мы покидали Томикаяну.
Он поднял его, покрутил. Зеленый камень засверкал в свете пламени.
– Значит, шуханская принцесса? Пышногрудая фьерданка? Дочь керчийского магната? – он протянул мне кольцо. – Оставь себе.
Я уставилась на него.
– Сколько же кваса ты выпил?!
– Нисколько. Оставь его себе. Пожалуйста.
– Николай, я не могу…
– Я перед тобой в долгу, Алина. Как и вся Равка. Это меньшее, что я могу тебе предложить. Займись благотворительностью, выкупи оперный театр или смотри на кольцо с тоской во взгляде, когда будешь думать о прекрасном принце, который мог стать твоим. К твоему сведению, я бы выбрал последний вариант, желательно в сочетании с обильными слезами и декламацией отвратительных стихов.
Я рассмеялась.
Николай взял меня за руку и вложил в нее кольцо.
– Возьми его и построй что-то новое.
Я повертела кольцо на ладони.
– Я подумаю об этом.
Он закатил глаза.
– Что у тебя за проблемы со словом «да»?
На глаза накатились слезы, и я часто заморгала.
– Спасибо.
Николай отклонился.
– Мы были друзьями, не так ли? Не просто союзниками?
– Не будь дураком, Николай. Мы и сейчас друзья. – Я стукнула его по колену. – Итак, теперь мы с тобой обсудим некоторые вопросы по Второй армии. А затем ты пойдешь смотреть, как я горю.
* * *
По пути к докам я ускользнула и нашла Женю. Они с Давидом ютились в палатке фабрикаторов на восточной стороне лагеря. Когда я вручила ей запечатанное письмо с равкианским двуглавым орлом, она замерла, держа его так осторожно, словно к тяжелой бумаге было опасно прикасаться.
Девушка погладила восковую печать, ее пальцы слегка дрожали.
– Это…?
– Помилование.
Она разорвала конверт, а затем прижала бумажку к себе.
Давид поинтересовался, не отрывая взгляда от рабочего стола:
– Нас посадят в тюрьму?
– Пока нет, – ответила Женя, смахивая слезы. – Спасибо. – Тут она нахмурилась, поскольку я вручила ей второе письмо. – Это что?
– Предложение о работе. – Мне пришлось долго убеждать Николая, но в конечном итоге он увидел смысл в моих словах. Прочистила горло. – Равка по-прежнему нуждается в своих гришах, а гриши все еще нуждаются в пристанище в этом мире. Я хочу, чтобы ты руководила Второй армией. Вместе с Давидом. И Зоей.
– Зоей?! Это мое наказание?
– Она сильная, и мне кажется, что в ней есть задатки хорошего лидера. Или же она превратит твою жизнь в кошмар. Вероятно, и то, и другое.
– Почему мы? Дарклинг…
– Дарклинга больше нет, как и заклинательницы Солнца. Теперь гриши могут сами собой управлять, и я хочу, чтобы были представлены все ордены: эфиреалы, субстанциалы и ты… как корпориал.
– Я ненастоящий корпориал, Алина.
– Когда у тебя была возможность, ты выбрала красный. И я надеюсь, что это разделение перестанет иметь значение, если гришами будет руководить кто-то из своих. Все вы могущественны. Все вы знаете, каков соблазн силы, статуса или знаний. Кроме того, вы все герои.
– Они последуют за Зоей, может, даже за Давидом…
– Гм-м? – рассеянно спросил он.
– Не обращай внимания. Тебе придется снова посещать собрания.
– Ненавижу собрания, – пробубнил он.
– Алина, – обратилась Женя. – Я сомневаюсь, что они последуют за мной.
– Так заставь их, – я коснулась ее плеча. – Помни, храбрая и несокрушимая.
Ее лицо медленно расплылось в улыбке, и девушка подмигнула.
– И изумительная.
Я просияла.
– Так ты согласна?
– Согласна.
Я крепко обняла подругу. Она рассмеялась, затем заправила локон, выбившийся из моего платка.
– Цвет уже блекнет, – заметила она. – Может, освежим тебя?
– Завтра.
– Завтра, – согласилась Женя.
Я еще раз ее обняла, а затем выскользнула под остатки дневного света.
* * *
Я бродила по лагерю, следуя за толпой мимо доков к пескам того, что еще недавно было Неморем. Солнце почти село, наступали сумерки, но не заметить погребальный костер было невозможно – огромный бугор из веток березы, сплетающихся, как белые конечности.
