– Он называется фрактальным щитом, – объясняет он. – Новая вариация щитовлуковиц, только вот слои фрактального щита бесконечно накладываются друг на друга, и их количество растет каждый раз, когда ты прорываешься сквозь верхний слой. Чем больше ты пытаешься взломать его, тем лучше он защищен. Ты можешь взламывать его до бесконечности, но ничего не добьешься.
Неудивительно, что я не смогла прорваться сквозь него.
– Я такого раньше никогда не видела.
– Вряд ли ты могла. Это вариация системы безопасности, которую мы создали в Henka Games.
Я наклоняюсь вперед, осматривая поверхность куба.
– Вы можете взломать его?
Хидео кладет руки на две грани куба. Когда он их убирает, копия верхнего слоя фрактального щита парит над кубом.
– Для бесконечного кода нужен бесконечный ключ, – говорит он. – Нечто множащееся так же и с такой же скоростью, как и сам щит.
– К каждой запертой двери есть ключ, – шепчу я.
На этих словах Хидео встречается со мной взглядом. Он улыбается.
Потом набирает несколько невидимых мне команд и пропускает через программу Henka Games. В его руках возникает ключ, затемненный и постоянно меняющийся, с покрытой такими же узорами поверхностью. Я наблюдаю, как он берет ключ и прижимает его к кубу.
Поверхность куба внезапно застывает. Бесконечно повторяющиеся фракталы, покрывавшие ее, исчезают. А потом со вспышкой куб исчезает, и вместо него появляется сообщение.
В нем всего несколько символов.
1300ПЛ
Наши взгляды засекают его одновременно.
– Пиратское логово, – говорим мы хором.
Нормальному человеку 1300ПЛ ни о чем не говорит. Но для меня это запланированное событие. 1300 означает час дня в 24-часовом формате, а ПЛ – «Пиратское логово», хорошо знакомая мне аббревиатура. Это пользующееся дурной славой место сбора в «Темном мире».
Событие назначено на двадцатое марта.
– Ну, – говорю я, – кажется, я знаю, куда пойду на этой неделе.
Хидео еще секунду задерживает взгляд на сообщении, а потом переводит его на меня:
– Вы собираетесь туда одна?
– Вы взламываете фрактальные щиты, – я отклоняюсь назад на кровати и скрещиваю руки на груди. – А мое дело – бродить среди преступников, мистер Танака.
Тут он слегка улыбается.
– Пожалуйста, зовите меня Хидео.
Я наклоняю голову.
– Вы упорно обращаетесь ко мне «мисс Чен» на людях. Так что все честно.
Он поднимает бровь.
– Я пытаюсь не давать таблоидам слишком много пищи для сплетен. Они особенно агрессивны в это время года.
– Да? И что за сплетни? Что мы зовем друг друга по имени? Скандал. Тем более что таблоиды и так уже распускают обо мне сплетни.
– Ты бы предпочла, чтобы я называл тебя Эмикой?
– Да, – отвечаю я.
– Хорошо, – кивает он, – тогда Эмика.
«Эмика». Когда он произносит мое имя, я чувствую, как приятный холодок пробегает по спине.
– Буду держать тебя в курсе новостей, – говорю я, чтобы поскорее закончить разговор, – обещаю много интересного.
– Подожди. Последний вопрос.
Я жду.
– Да?
– Расскажи мне про свой арест пару лет назад.
«Он изучал мое личное дело». Я тяжело вздыхаю, раздраженная, что он спросил об этом. Я уже много лет не говорила об аресте.
– Это старое дело, – бормочу я и начинаю рассказывать, что случилось с Энни, и как я взломала школьную базу данных.
Хидео качает головой, прерывая меня:
– Это я уже знаю. Скажи, как полиция узнала, что это была ты.
Я колеблюсь.
– Ты слишком умная, чтобы попасться, – продолжает Хидео. Он внимательно изучает меня, выражение лица такое же, как во время проверки на нашей первой встрече. – Они не поймали тебя, не так ли?
Я встречаюсь с ним взглядом:
– Я сама призналась.
Хидео молчит.
– Они думали, что это сделала Энни, – продолжаю я. Вспоминаю полицейские сирены и как я захожу в кабинет директора, где собрались копы, наручники на запястьях Энни, ее залитое слезами лицо, шокированный взгляд, прикованный ко мне. – Они собирались арестовать ее. Так что я созналась.
– Ты созналась, – в его голосе нотка восхищения, – и ты понимала, чем жертвуешь?
Я пожала плечами.
– У меня не было времени об этом размышлять. Просто это казалось правильным.
Хидео молчит. Он полностью сосредоточен на мне.
– Полагаю, благородство еще существует, – наконец говорит он.
Я не знаю, что ответить. Я могу лишь встретиться с ним взглядом, почувствовать, как еще одна его стена рухнула, и увидеть, как изменилось выражение в его взгляде. Что бы он ни думал о моих словах, это его расслабило.
А потом это мгновение подходит к концу. Он выпрямляется в кресле и прерывает наш зрительный контакт.
– До скорого, Эмика, – говорит он.
Я бормочу что-то на прощание и заканчиваю звонок. Его виртуальное изображение исчезает из комнаты, и я снова одна. Я медленно выдыхаю и оседаю. Хидео ничего не сказал о других охотниках за головами, так что я, скорее всего, впереди всех. Пока все неплохо.
И тут я понимаю, что забыла отключить свою шпионскую программу, пока разговаривала с Хидео. То есть я, не зная того, лазила и в его профиле в поисках данных. У Хидео своя защитная система, но у меня получилось скачать один незашифрованный файл из его аккаунта, созданный чуть ранее сегодня. Вот он, подмигивает мне из загрузок. Я смотрю на него так долго, что он реагирует и открывается, предполагая, что я хочу заглянуть внутрь.
Комната вокруг меня пропадает. Я оказываюсь в каком-то спортзале с большими грушами, штангами, гирями, матами и длинными зеркалами. Это одно из Воспоминаний Хидео. «Я не должна совать нос в его данные». Я уже собираюсь выйти, но Воспоминание включается раньше.
Хидео в яростном ритме колотит по груше, каждый удар сотрясает изображение. Кикбоксинг? Я рассматриваю мир Воспоминания и замираю, увидев отражение в зеркалах.
Он без рубашки, его грудь и спина блестят от пота, мышцы напряжены. Его влажные волосы сотрясаются с каждым ударом. Его кисти забинтованы, и пока он продолжает яростно атаковать грушу, я вижу, что на бинтах на костяшках пальцев проступают капли крови. Вот те шрамы, которые я постоянно замечаю. «Насколько же сильно он колотит по этой груше?» Но больше всего меня поражает выражение его лица: глаза черные и свирепые, во взгляде столько сосредоточенной злости, что я инстинктивно отодвигаюсь.
