«А что если Ноль теперь идет по моему следу?»
Я поднимаю прозрачную карту, и она висит перед глазами вместе со списком чисел, которые я только что добыла в «Пиратском логове». Переключаю внимание на координаты по краям карты.
– Тридцать один и два, – бормочу я вслух, проводя рукой по проекции. – Сто двадцать один и пять.
Мой палец останавливается на Шанхае.
Я пробую еще один набор цифр.
– Тридцать четыре и ноль пять. Сто восемнадцать и двадцать пять.
Лос-Анджелес.
40.71, 74.01 – Нью-Йорк.
55.75, 37.62 – Москва.
И так далее. Я сравниваю все цифры, иногда добавляю минус перед числом, если изначальная точка оказывается где-то в глухомани или в океане. По сути, Ноль сделал список пятидесяти самых больших городов мира, и координаты каждого из них повторили люди из толпы в «Пиратском логове».
Что бы Ноль ни задумал, это глобальная операция. И почему-то меня не оставляет зловещее чувство, что конечной целью всего этого является нечто много большее, чем просто вмешательство в турниры Warcross̓а.
«А что если на кону жизни?»
Стук в дверь прерывает мои размышления.
– Да? – говорю я.
Ответа нет. Я остаюсь на месте пару секунд, потом встаю и иду к двери. Нажимаю на кнопку открытия.
Это Рен. Он стоит, облокотившись о стену, наушники висят на шее. На его лице появляется улыбка, но во взгляде я вижу отрешенность.
– Слышал, ты пропустила обед, – говорит он и склоняет голову набок. – Голова болит?
Кровь замерзает в жилах. Но я напоминаю себе, что надо быть спокойной, так что прищуриваюсь и упираю руки в боки.
– Слышала, ты пропустил его ради музыки, – отвечаю я.
Он пожимает плечами:
– У меня контракт со студией, который не зависит от Warcross̓а. Остальные сказали мне прийти за тобой. Они собираются играть внизу, если хочешь, присоединяйся, – он кивает в сторону лестницы.
«Что ты делал в «Темном мире», Рен?» – думаю я, изучая его лицо. «Что значит твоя связь с Нолем? Что ты планируешь?»
– Не сегодня, – вру я, кивая в сторону кровати. – У меня встреча по поводу лицензии на новый скейтборд.
Рен смотрит на меня на секунду дольше, чем нужно. А потом отталкивается от стены и идет к лестнице:
– Занятая темная лошадочка, – говорит он на французском, а перевод его слов бежит перед моими глазами.
«Занятая темная лошадочка». Интересно, подозревает ли он меня в слежке. Он направляется вниз по лестнице и исчезает из виду. Я закрываю дверь и тихо вызываю Хидео. Когда он отвечает, его виртуальная версия появляется передо мной.
– Эмика, – говорит он. Я чувствую, как по телу пробегает дрожь – и от волнения, и от срочности новостей.
– Привет, – шепчу я. – Мы можем встретиться?
***
Когда я выхожу наконец из комнаты, то вижу, что Эшер, Рошан и Хэмми уже собрались на диванах и поедают пиццу, играя в «Марио Карт». Рен развалился рядом на кресле и наблюдает за их игрой. Их карты устремляются по радужной дороге, которая проходит туннелем через центр галактики.
– О да! – кричит Хэмми, когда ее карт выходит вперед. – Я победила, мальчики.
– Рано радуешься, Хэмми, – парирует Рошан. – Это последнее предупреждение.
– Тогда не жалей меня.
– Я не сливаю игры.
Мой взгляд перебегает на Рена. Он выглядит спокойным и безмятежным, наушники с золотыми крыльями все еще висят на шее. Он замечает меня и лениво улыбается, словно все время был здесь, а не делал ставки в «Темном мире» всего час назад.
Хэмми вскрикивает:
– Нет! – синий снаряд, взявшийся из ниоткуда, попадает в ее карт, когда она уже собирается пересечь финишную черту. Она пытается снова завести свой карт, но другие уже проносятся мимо. Она падает с первого места на восьмое, когда наконец перетаскивает себя через финишную линию.
Эшер начинает смеяться, когда Хэмми подскакивает с кресла и вскидывает руки. Она сверлит Рошана взглядом. Тот мягко улыбается ей:
– Прости, дорогая. Как я и говорил, я не сливаю игры.
– Засунь себе свое «прости»! – восклицает она. – Я жажду мести.
– Круто, Рошан, – отвечает Эшер, хлопая его по спине. – Ангел в настоящей жизни, демон за рулем карта.
Рен поглядывает на меня:
– Эй, Эмика, хочешь сыграть?
Я присоединяюсь со следующего раунда.
«Зачем ты ходил в «Пиратское логово», Рен? Что ты там делал с Нолем? Опасен ли ты для людей в этой комнате?» – но я не говорю это вслух, лишь улыбаюсь и забрасываю мой электрический скейтборд на плечо.
Я собиралась опробовать новый скейтборд в городе.
Сидящая возле Рена Хэмми охает.
– Да ладно тебе, Эм, – говорит она.
– Мне просто хочется свежего воздуха сегодня, – отвечаю я и виновато смотрю на нее. – Как я и говорила – завтра, обещаю.
Я поворачиваюсь к выходу, но меня окликает Эшер:
– Эй, «темная лошадка», – я разворачиваюсь и вижу его серьезный взгляд. – Это последний раз, когда ты бросаешь команду. Поняла?
Я молча киваю. Эшер отворачивается, но не успеваю я выйти, как замечаю мимолетную улыбку Рена.
– Хорошего отдыха, – кричит он мне и тоже отворачивается.
Я выскальзываю через заднюю дверь, выхожу, надеваю туфли и направляюсь к черному седану, ожидающему неподалеку. Нужно быть осторожнее с этими вечерними встречами с Хидео. Такие седаны используются для транспортировки команды по городу, но все равно лучше не вызывать подозрений. Эшер рассчитывает, что я буду проводить с ними время, чтобы укреплять командный дух, особенно в недели перед первой официальной игрой.
Когда я наконец подъезжаю к штаб-квартире Henka Games, уже совсем стемнело, и сердце Токио снова превратилось в чудесный мир неонового света. Сама штаб-квартира выглядит по-другому. Через линзы я вижу, что стены покрыты цветными узорами и разными художественными вариантами логотипа компании. Когда машина останавливается у подъезда, меня приветствуют два телохранителя Хидео, оба в темных костюмах. Они одновременно склоняют головы.
– Сюда, мисс Чен, – говорит один.
Я неуклюже киваю в ответ и следую за ними внутрь здания. Мы молча идем до самого кабинета Хидео.
Сосредоточенный Хидео склонился над столом, темные волосы растрепаны. Он одет в свою обычную рубашку с воротничком и темные брюки, хотя на этот раз рубашка черная с узкими серыми полосками. Мой взгляд смещается к его туфлям. Это серо-синие оксфорды, украшенные черными линиями. Его запонки намеренно разные, одна – полумесяц, а другая – звезда. Как ему удается всегда выглядеть так безупречно? «Папа был бы впечатлен».
