– Пять тысяч? – произнесла Эзабет, встала, пошла к дальней стене и вернулась с пером и бумагой. – Я дам деньги – платеж вперед за возвращение моего брата. Он оставил мне фамильную печать. Вот чек на банк «Остков и сыновья». Они выплатят.
– Это который с каменными шарами на входе и всяким красивеньким? Ей-богу, они нам очень обрадуются, – изрекла Ненн.
Честно говоря, они не обрадовались. Совсем. Они чуть кипятком не писали, увидев чек. Но все-таки выдали. И я остался на плаву.
Еще живым и целым.
Глава 16
Я послал Ненн к Тноте предупредить: пусть встретят меня в «Колоколе» после визита к Саравору. Мои карманы обвисли от золота и серебра. Я и сам почти не верил в то, что мне удалось выкрутиться. Иногда подваливает и капитану Галхэрроу. Не все же время, в самом-то деле, быть неудачником.
Помойка, по обыкновению, мерзкая донельзя. Из окон машут руками уродливые шлюхи с язвами на губах, с обвисшими морщинистыми сиськами. Уголовно выглядящие молодцы щеголяют в распахнутых рубахах, гордо показывая тощий мускулистый живот. А уж детей-карманников как мух вокруг дерьма. Для них оружие – вызов. Ограбить солдата вроде меня – значит сразу заработать репутацию. Первой попробовала девчушка едва за десять лет. Я стукнул ее так, что она отлетела в канаву. Остальные предпочли держаться подальше. Я жалею детей – но не когда они пытаются меня обокрасть. Рука, раздающая милостыню, с такой же легкостью раздает и оплеухи.
Как обычно, дверь открыл жуткий серокожий ребенок. Я сказал, что подожду в прихожей, и уселся на вытертую старую софу цвета порченых оливок. Воняло сыростью, словно в доме никто не жил. Мне как-то доводилось читать про морских существ, притворяющихся растениями, чтобы заманить добычу. Я б не удивился, если бы весь дом Саравора оказался подвохом, злой тварью, ожидающей, чтоб заглотнуть меня.
Явился колдун, бледнее обычного. По крайней мере светлые куски его кожи выглядели светлее прежнего. Человека трудно оценить, когда его шкура всех цветов радуги. Саравор принес бутылку водки, как если бы мы были старыми приятелями и я пришел его проведать. Я все-таки взял предложенную стопку.
– Принес деньги? – весело спросил колдун.
– А ты сомневался? – весело ответил я и выложил на стол монеты: стопки жирных толстых кругляшей.
Саравор обвел монеты взглядом.
– Да, сомневался, – признал он.
Странно, но в его голосе не слышалось разочарования. Он зашарил своими несуразно длинными суставчатыми пальцами, проверяя, считая и оценивая марки. Когда он удовлетворился, то позвал серое дитя, ссыпавшее деньги в большой мешок. Двадцать тысяч марок – не состояние. Но простому солдату ради них надо пахать целый год. Многие убивают и за меньшее.
– Пока мы в расчете, – сказал я. – Может, заплачу тебе второй взнос, когда вернусь. Если успею, то через месяц, так?
– Вернусь? Что-то мне не нравится, как оно звучит, – хмурясь, заметил Саравор. – Ты куда направляешься?
– Работа в Мороке. Уж поверь, мне оно тоже не нравится.
– Ах, там же сквемы, – воскликнул Саравор в притворном ужасе. – Дульчеры. И даже джиллинги могут заесть до смерти, и это не говоря про оживившихся драджей. Сама земля может раскрыться и заглотить тебя целиком. По мне, так оно скверно для моего бизнеса.
– Ну да. И что, мать его, поделать? – осведомился я и опрокинул в себя стопку.
Ох, пробрало. Вкус жуткий, но работу делает, и это чувствуется.
– Ну, трудно. А может, и не так уж, – задумчиво заметил колдун. – Слушай, Рихальт, мне нравится то, как ты стараешься для меня. А если ты побежишь в Морок, я могу тебя никогда больше не увидеть. И что тогда со мной?
– А мне какое дело? Первый платеж у тебя. Второй пойдет так же. Чего тут еще говорить?
Я встал. Саравор – тоже. Все семь с половиной футов. Ему пришлось нагнуться, чтобы не стукнуть лысым теменем в потолок. Как это неприятно, когда я – не самый высокий в комнате.
– У меня есть предложение, – сообщил колдун.
– Не заинтересован, – заметил я.
– А может, заинтересуешься? Я тебе скину пятнадцать тысяч.
Хм, честно говоря, я был заинтересован. Но принимать какие угодно предложения от лоскутного колдовского ублюдка – глупо. И унизительно. Хм.
– Ну, говори, – сказал я.
– Ох Рихальт, ты такой угрюмый, все время дуешься. У меня все просто. Давай я наложу на тебя небольшой наговор, чтобы я знал, где ты, – а главное, узнал в случае чего о твоей смерти. И твой долг уменьшится. А если ты глупо умрешь за какое-нибудь безнадежное правое дело, я смогу взыскать недоимку с твоего наследства.
Он широко улыбнулся, открыв ряды белоснежных зубов. Похоже, их больше, чем должно быть у человека.
– К чему сделки? – осведомился я. – Зачем тебе вообще деньги? Тебе они не нужны. Ты их не тратишь. Какого хрена тебе надо дергать нас за поводок?
– Говорят, землю вертят именно деньги. Но ты прав: для меня они не слишком важны. Я их даже не считаю. Но я думал, что уж ты меня сможешь понять. Ведь «Черное крыло» и тому подобное.
– Увы, мне все надо объяснять.
– Что любой человек по-настоящему хочет в жизни? Возможность ею управлять. Есть единственная настоящая ценность – власть. И сила. Фермеры подчиняют землю своей воле. Знать подчиняет фермеров и кланяется князьям. Все кланяются Безымянным, но даже те не могут победить Глубинных королей. Но зачем власть? Ради того, чтобы указывать фермерам, как им огораживать поля и растить бобы? Бессмысленно. Мы все просто хотим управлять миром вокруг, власти ради. В этом я не слишком отличаюсь от твоего господина.
– Отличаешься, – сказал я. – Может, ты и настоящий император Помойки. Но для Безымянного ты не важнее блохи. Ты не Безымянный.
– Пока нет, – жемчужно сверкнув зубами, сказал Саравор.
– Так ты хочешь стать, как они? В самом деле?
Саравор махнул рукой – мол, давай к делу.
– Сегодня я хочу только заключить маленькую сделку с тобой.
Как будто сделки с колдунами бывают маленькими. Но когда ты уже влез по уши, чего еще опасаться? Я поразмыслил. И решил.
– Половина долга. Скостишь – и можешь следить за мной.
– Хорошо, займемся! – с раздражающим самодовольством объявил колдун, и мы принялись торговаться.
Мы согласились на двадцати тысячах. Большая сумма. Я согласился.
– Ладно, готово, – подытожил я и поднялся, чтобы уйти.
– Один момент, – улыбаясь, заметил Саравор.
Я не успел отпрянуть – он упер свой длинный узловатый палец в мою грудь.
Я помню: меня словно ударили о стену. В меня вторглось что-то темное, жуткое. Оно ползло вниз по моей глотке. Наверное, я заорал – но никто не побежит на помощь, услышав жуткие звуки из логова Саравора. Нечто проникло в меня, угнездилось в груди, приобрело форму и сменило цвет на тускло-серебряный. В моем воображении оно предстало серебряным чешуйчатым драконом, свернувшимся вокруг моего сердца, – холодным, прозрачным, спящим, – но очень живым.
