Надеюсь, он и вправду пока один из нас. Хотя он вполне уже мог откинуться. Я опла́чу его потом – если это «потом» и в самом деле будет.
– Я всегда хотела, чтобы ты стал как один из нас, – сказала Ненн. – Ты сам лезешь в грязь, пьешь, божишься и вообще, будто всех нас понимаешь. Но ты не один из нас. И ты не как мы. Ты родился в золотой рубашке, деньги текли у тебя из задницы, и пусть мы как угодно дохнем и увечимся за тебя, ты всегда выше нас. И смотришь сверху вниз. А эта сука – чертово напоминание о том, что, несмотря на весь наш с тобой пуд соли, ты выкинешь нас в канаву за один кивок твоей гребаной голубой крови.
Я слушал. Иногда оно хорошо, послушать. Я вынул старый окурок из пепельницы, чиркнул спичкой, хорошо затянулся пару раз. Ненн испепеляла меня взглядом с другой стороны стола.
– Ты права, – заверил я. – Ты договорила?
Я предложил окурок ей. Она взяла и сообщила:
– Да, договорила. Маршал, наконец-то ты, мать твою, признался.
– Отлично, генерал. А теперь давай о том, как нам защитить эту гребаную страну.
Пока мы обсуждали, с коммуникатора посыпались сообщения. Да, девушка за этой машиной оказалась очень храброй. Ей первой выпадало узнавать все наихудшее.
Разведчики предсказывают нападение через два дня.
Армия Дхьяры разбила лагерь в трех милях от зоны поражения Машины Нолла.
Замечены знамена Филона, Валаруса, Нексора. Никаких признаков Вороньей Лапы.
Возможностей у нас лишь две: держать стену или отступать в цитадель. Удержим ли мы стену – большой вопрос. Но запираться в цитадели – уж точно смертный приговор.
Дестран, подмастерье Отто Линдрика, принес записку от хозяина. Тот умолял срочно прийти, захватив с собой Эзабет. Я-то понял, что он скоро захочет видеть меня. Интересно, что предательский ублюдок понесет на этот раз? Несомненно, он – предатель, о котором упоминал Глек. Всех прочих Малдон убил.
Но проблема в том, что Линдрик по-настоящему помогал нам, и не раз. Ему доносить Дхьяре об Эзабет – бессмысленно, но если кто-то о ней и доносил, лучше Линдрика кандидатуры не найти.
Этим утром драджи не спешили – не трубили в горны, не подступали к стенам. Они ожидали чего-то. Наверняка их хозяин все еще побаивался Машины. Но если мы так и не включим ее, всякий страх улетучится. Я оставил Эзабет и Дантри записку с просьбой встретиться со мной в доме Линдрика.
– Так ты не удрал с остальными? – сказал я Дестрану по пути к его хозяину.
– Нет, сэр. Мне некуда идти. Мастер Линдрик говорит, что Орден должен оставаться, работать над Машиной.
– Думаешь, это плохая идея?
Он робко, по-детски, пожал плечами.
– Парень, как думаешь, стоит нам сдаться?
– Вы считаете, что это очень плохая идея? – спросил он.
– Ты не представляешь, насколько плохая.
– Сэр, если они выиграют, мы просто станем частью их империи. Разве не так?
– Да, станем. Но лучше не думать об этом.
Дом Линдрика был единственным в округе, из чьих окон лился фос-свет.
– Я нашел! – завидев меня, радостно воскликнул Отто.
Он прямо лучился энтузиазмом, пухлые щеки залил румянец.
– Капитан, мы сможем! У нас получится!
Я водрузил шляпу на голову.
– Я теперь и. о. маршала границы, – холодно сказал я.
Черт, от его щенячьего восторга екнуло внутри – будто раздуло затлевшие угли. Надежда. Но ложная. Наверняка толстяк водит меня за нос.
– И что вы нашли? – осведомился я.
– Вот! – он протянул мне стопку бумаги. – Это недостающее звено, информация, нужная Танза, чтобы активировать Машину. С этим все получится!
Я не ожидал такого. Я думал, Линдрик станет выпытывать про Машину и то, как ее можно включить. А инженер тряс бумагами, будто мечом, способным скосить всех врагов.
– Бумаги Малдона? Откуда вы взяли их?
– Да не Малдона! Оригиналы самого Нолла! Мне пришлось переводить их, но теперь они у нас! Галхэрроу, мы схватили их за глотку!
Текст самого Безымянного? Не полубезумный перевод, а оригинал? Да если бы он был у нас с самого начала, не пришлось бы лезть по самую глотку в дерьмо! Я бы точно рассвирепел, если бы вдруг меня не захлестнула с головой надежда. Я хотел выжить.
Я с трудом взял себя в руки, напомнил себе, что Линдрик может быть врагом и все время сбивать нас с толку. И сейчас он может скармливать нам обнадеживающую ложь, желая отправить по ложному следу, задержать нас до прихода Шавады.
Я подошел к бару Линдрика, налил себе долгожданный и вожделенный стакан бренди и опорожнил его длинными быстрыми глотками. Бр-р, то же самое дешевое мерзкое дерьмо, что и раньше, словно инженер держал его лишь напоказ, ради подходящего цвета жижи в графине.
Мне не стоило так отвлекаться на выпивку.
В мою спину вошел нож. Я охнул, качнулся вперед, упал на столик, перевернул его. Со звоном разлетелись графины, рассыпались на тысячи осколков. Я растерянно оглянулся и увидел стоящего надо мной Дестрана с кухонным ножом в руке. Чертов тощий недоросль, плюнь – и сдует, но железо уравнивает людей. Я вытащил меч. Дестран развернулся и кинулся на Линдрика. Инженер пытался защититься, замахал руками, визжа в ужасе, – но все напрасно. Подросток снова и снова втыкал нож. Брызжущая кровь чертила дуги на обоях. Нож пробил сонную артерию. Отто Линдрик упал.
Я кое-как приподнялся, упираясь коленом в пол. Боль туманила мысли, заслоняла все. Каждое движение – пытка. Дестрану придется миновать меня на пути к двери. Нельзя пропустить его. Я смог вынуть меч из ножен, но чуть держал его от слабости. Пришлось взять его в левую руку. На полу между мной и Дестраном лежали бумаги. Недоросль не сможет подобрать их, не угодив под меч.
– Убирайтесь с дороги, – испуганно выговорил Дестран.
– Парень, зачем ты это делаешь? – кривясь, выговорил я.
По спине стекала горячая, липкая жижа.
– Глубинные короли – боги, – сказал он.
Черт. Да у него горят глаза. Он – двинутый. Пособник. И фанатик к тому же. Его затянули посулами и сексом.
– Уж поверь мне, они не те боги, которых ты хотел бы, – сказал я. – Я знаю. Я встречал одного из них. Брось свою железку.
– Но Линдрик сказал, что Машину можно включить, – неуверенно пробормотал недоросль. – Такое нельзя допустить.
Да, странное противостояние. Ножичек для фруктов против меча, который едва держится в руке. Закружилась голова. Скверно. Надо держаться и удержать его здесь. Он задумался, с ненавистью глядя на меня, – а я дернулся вперед, махнул мечом. Сопляк не подозревал, на что я способен, и я чуть не располовинил ему лицо. Он отпрыгнул, затем понял, что для бегства ему не нужна дверь. Шатаясь, я поднялся, встал на колени, протянул руку – но ухватил лишь пыль. Дестран выскочил в окно и растворился в Валенграде. Чертов мелкий предатель.
