– Рассказать вам рецепт вареного картофеля? Сможете сами готовить.
– Догадываюсь. Картошка, ножик, кипяток. Из специй любовь, конечно.
– Да вы эрудит!
– Некоторые мужчины имитируют кулинарную тупость в надежде на жалость и еду. Так вот, я – не такой.
– Не какой?
– Я ленивый, но не жалкий.
– Ну, я и сама не стала бы приманивать мужчину котлетами.
– Это жаль. Вам, наверное, чаще приходится готовить дрянь, чтобы мужчины отстали? Я так себе представляю проблемы красивой женщины. Устав от женихов, она думает: «Почему бы их не потравить».
– Радуйтесь тогда, что вы не жених.
– Это да. Не для вас цвела эта черешня. – Сосед поднял руки, изобразил черешню. Анна улыбнулась.
– Это что же, я вам не нравлюсь? И вы говорите такое после моей картошки, сваренной на чистой любви?
– Вы ничего, милая. Но у меня уже есть суженая.
– Воображаемая? В историческом романе повстречали?
– Наша современница. Ноги, грудь, все необходимые признаки невесты. Всё реально. Критерии отлично функционируют и постоянно при ней.
– Где же она?
– Дома. В городе. Мы отложили общение на три года.
– Вы мазохисты?
– Нет. Но её папа – садист.
Том рассказал о Хельге, без деталей. Из-за недомолвок история прозвучала странно.
– Не понимаю. Шекспир какой-то. Папа против свадьбы. Или вы просто не хотите быть вместе? А папой прикрываетесь.
– Тогда и вы не хотите быть вместе со своим женихом. Какая у вас формальная причина? Жених женат?
Анна перестала улыбаться. Сказала:
– Приготовлю кофе.
Сосед покряхтел. Наверняка снова глядел на спину Анны, пока она доставала чашки. Говорит:
– Извините, я тут слегка одичал.
– Это точно.
– К тому же вы первая начали.
Анна повысила голос.
– Что начала? Оскорблять?
– Не орите. Я не оскорблял, а проявил бестактность. Оскорбляют намеренно, бестактности говорят по ошибке. Простите ещё раз. Не сразу разглядел в вас принцессу.
– Да потому что вы – валенок!
Том вскочил.
– Я валенок?
– И чурбан!
– А ты…
– Ну кто?
– Самонадеянная, оголодавшая кошка! Приехала тут задом вертеть.
Анна запустила в грубияна кофейником, но промахнулась. Прибор ударился о стену, оставил кляксу. Грохот и брызги стали точкой в диалоге. Мужчина схватил куртку и покинул дом. И долго не показывался. Даже во двор не выходил, вроде.
Через две недели, без предупреждения, приехал Роберт. Недовольный, взвинченный. Говорил, пора что-то менять. Махал руками, ходил по комнате. И вдруг за его спиной, в окне Анна увидела соседа. Он шёл к её дому. С букетом. Не с ромашками, настоящие пионы заготовил. Надел подобие костюма. Анна мгновенно перестала понимать речь Роберта. Предупредить, выбежать навстречу она не могла. Всё равно что признаться в несовершённых грехах. Приготовилась хлопать ресницами и уверять, что этот крестьянин – сумасшедший. Она видела, как Том подошёл к воротам, как увидел машину бизнесмена. Букет его сразу обвис. Немного потоптавшись, Том пошёл дальше. Тут его и Роберт заметил.
– О! Куда это наш аграрий? Да с цветами? У него есть половая жизнь?
– Не знаю. Корове какой-нибудь подарит.
Остаток вечера Анна думала, кому достанутся её пионы…
Тамара Ивановна осталась недовольна. Сцена, говорит, вообще не про чувства. Для примера рассказала пару личных историй. Паша представил эти истории в виде газетного заголовка – «Бетонный куб догнал и надругался над прохожим в парке». Он ловко сменил тему. Заговорил о правилах развития конфликта в литературе и кино.
– Вы знаете, что такое любовь? – перебила Тамара Ивановна. Селиванов завёл старую песню.
– Герои не могут отдаться чувствам в середине фильма. Что им делать оставшиеся сорок минут?
– Любить, Паша. Они должны любить!
– Но у нас же не порнография! Отношения необходимо развивать! По шажочку. От взгляда к взгляду, собирать по вздоху… Вы знаете, что такое вздох? В смысле, как важен вздох в литературе?
Тамара Ивановна не заметила обидного второго смысла. Асфальтоукладчики не слишком чувствительны. Они просто едут дальше. Тамара Ивановна сказала:
– Поверьте женщине. Хороший поцелуй ещё ни одного фильма не испортил.
– Да потому, что в нужный момент происходит! Нет логики, понимаете? Ну не могут герои сейчас целоваться!
– Могут! Любовь не остановить. Она сильнее человека!
– Герои уже любят друг друга. Зритель это понимает. Ну не такие они. Не из тех, кто прыгает в постель!
Тамара Ивановна рассмеялась.
– Просто вы не знаете, как это бывает. Даже у очень приличных и сдержанных людей. Вот, например, одна моя знакомая…
Паша понял, почему губернатор женился на этом сооружении. Ей было проще отдаться, чем объяснить, что у тебя другая ориентация. Сценарист Селиванов согласился добавить любви. Такой, чтобы капало и кипело. Чтобы сочинительницы женских романов содрогнулись и отреклись. Но это не всё.
Ещё описать во что и кто одет. И чего-нибудь французского добавить. Франции, оказывается, тоже не бывает много. И ещё надо показать, что героиня добродетельна. А в любовь падает, потому что слаба и эмоциональна.
– Подождите, я должен записать. Значит, одежда, Франция, добродетель…
…Анна приготовила бламанже, фрикасе и арико вер соте о бур в качестве гарнира. (Творожный торт, курица в соусе и свежие зелёные бобы в кипящем сливочном масле). В холодильник поставила бутылку шампанского. Всё не для себя. Обещал зайти сосед, починить крышу. Лёгкий перекус мужчине не повредит.
Поскольку вокруг деревня с гусями и коровами, Анна решила не наряжаться. Надела простую белую блузку, воротник – маленькое жабо, рукав три четверти, свободный. Юбка чёрная, короткая, потому что прятать такие ноги – грех. Подчёркивать их тоже не надо, ибо скромность – ценнейшая женская добродетель. Босоножки от Маноло Бланик, без изысков, почти как «Мэри Джейн».
Анна не собиралась соблазнять соседа. И вообще не готова была к отношениям. Но внутренний аристократизм не позволял ей принять гостя не идеально. Пусть он даже обычный крестьянин с широкой спиной, мускулистыми руками, синими глазами и хорошим чувством юмора. Да, от него веяло мужской силой и надёжностью. Но Анна всё равно ничего такого не планировала.
Он принёс букет полевых цветов. Он стучал молотком по крыше, потом размазывал какую-то вонючую дрянь. Все мужчины умеют чинить крышу. Ещё они знают, где найти вонючую дрянь. У них с детства чутьё на такие вещи. Ещё он смешной. Говорит, «какой вкусный бефстроганов». На фрикасе! Анна десять минут хохотала.
