Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы догадаться: ненависть к Ироду как к представителю рода Исава искусственно культивируется, и культивируется прежде всего в синагогах, откуда затем растекается по всей стране. Это насторожило Ирода, помнившего, что в свое время Малих, вознамерившийся стать царем Иудеи и ставший причиной смерти его отца Антипатра, использовал в качестве базы для подготовки переворота синагоги. Появился ли в Иудее новый Малих, взявшийся за организацию свержения законного царя Иудеи? Этого Ирод не знал и не пытался узнать, поскольку ненависть к нему евреев, подогреваемая священнослужителями, зашла слишком далеко. Необходимо было выбить почву из-под ног тех, кто распускает о нем слухи чуть ли не как о людоеде, а для этого, думал Ирод, оказалось мало того, что он, сформировав первое в Иудее правительство, не включил в него ни одного священнослужителя, тем самым отстранив их от участия в управлении страной. Следовало озаботиться о создании некой новой структуры, которая, формально не завися от его, Ирода, царской воли и не подчиняясь ему, взяла бы под свой контроль все существующие в Иудее и за ее пределами синагоги и умонастроение людей.
Продолжая путешествовать по стране и размышляя над вопросами укрепления Иудеи и роста ее авторитета среди соседних стран, Ирод определил для себя задачи, нуждающиеся в первоочередном решении. Среди этих задач он поставил на первое место усиление границ страны, для чего наметил строительство новых крепостей и восстановление старых, где разместятся гарнизоны и устроены арсеналы для хранения оружия. Следующей по важности задачей он наметил для себя реформу правосудия, взяв себе за образец римское право, представлявшееся ему наиболее подходящим для Иудеи
[234]. Но как заставить народ озаботиться больше делами земными, прежде всего ростом собственного благосостояния, ограничив влияние на него священнослужителей и при этом не оскорбив его религиозного чувства? Ирод решил повременить с решением этого вопроса и посоветоваться прежде с Гирканом, имевшего пусть небольшой и в целом неудачный, но все же опыт первосвященства.
Вернувшись после долгого отсутствия в столицу, он сразу же уединился с Гирканом и поведал ему обо всем, что услышал и увидел собственными глазами в ходе своего странствия по Иудее. Старик, польщенный доверием, которое оказывает ему Ирод, внимательно его выслушал и, когда Ирод закончил свой рассказ, сказал:
– Ты спрашиваешь моего совета, как тебе поступить, чтобы, не вмешиваясь в дела веры, усмирить священнослужителей и ограничить их влияние народ? Позволь мне посоветовать тебе сделать то, что сделал по повелению Господа Моисей, избрав себе совет семидесяти из числа старейшин, который сопроводил его на гору Синай, но приблизиться к Господу не посмел
[235]. Эти семьдесят пусть да будут твоими советниками и судьями народа во всякое время и по всем вопросам, не касающимися дел твоих и тебя, возведенного на царство сенатским установлением в Риме и волею Предвечного на небе.
В словах Гиркана был резон, и Ирод по некотором размышлении собрал правительство, пригласив на заседание Гиркана и первосвященника Ананила. Здесь он объявил о своем решении учредить при Храме синедрион
[236].
