– Почему Ирод столь великодушен к чужеземцам? – спрашивали они и сами же отвечали: – Да потому, что он такой же чужеземец, как они, и ему нет никакого дела до нас.
Ирод недоумевал: почему людям не живется в ладу друг с другом? Почему они столь податливы на наускиванья разного рода отщепенцев, преследующих всюду свои корыстные цели? Почему они ставят происхождение тех или иных народов или их представителей выше собственного блага?
С началом весны в Сирию с инспекционной поездкой прибыл сам Август. Зинодор воспользовался этим, чтобы направить в Антиохию еще более представительную депутацию, чем та, которую он послал в Митилену. Поскольку депутацию на этот раз возглавил сам Зинодор, Ирод также решил ехать в Антиохию, пригласив с собой первосвященника Симона и некоторых членов синедриона. Обе делегации прибыли в Антиохию одновременно. Август тепло встретил Ирода, обнял его на виду у всех и рассказал об успехах, которые делали в учебе его сыновья Александр и Аристовул. Ирод, в свою очередь, познакомил Августа со своим тестем Симоном и членами синедриона. Зинодор, ставший свидетелем радушной встречи Цезаря с царем Иудеи, страшно огорчился и заболел непонятной болезнью, от которой уже не оправился. Через три дня он умер. Гадаринцы по-своему истолковали внезапную смерть Зинодора. Видя, что Август по-прежнему не обращает на них внимания, они стали один за другим сводить счеты с жизнью: кто-то кончал с собой, вскрывая себе вены, кто-то бросался со скал, а кто-то, привязав к шее тяжелый камень, кидался в реку, находя смерть в ее водах. Поведение гадаринцев поставило перед Иродом новые вопросы, на которые он не находил ответа, а Август, как если бы ничего не случилось, по всем правилам оформил дарственную Ироду на Трахонитскую область с Авранитидой, присовокупив к ним земли, власть над которыми осуществлял Зинодор. После этого Август устроил в честь Ирода пир, на котором присутствовали наместник Сирии и видные римские военачальники. Обращаясь к ним, Август назвал Ирода вторым человеком после Агриппы, который особенно близок его сердцу, и призвал их не предпринимать никаких шагов по управлению обширной восточной провинцией, не посоветовавшись предварительно с царем Иудеи. Ирод расчувствовался и, в свою очередь, заявил, что сердце его в одинаковой степени принадлежит Августу и Агриппе.
На следующий день он проводил Августа до Тира, откуда тот взял курс на Италию, а сам возвратился на подаренные ему земли Зинодора, где неподалеку от истока реки Иордан заложил из белого мрамора великолепный храм в честь римского императора.
3
Ханжество Зинодора, скончавшегося от жадности, вызвало у Ирода внутренний протест. Кажется, он в первый раз за всю свою жизнь связал власть с стремлением обладать деньгами. В храм, воздвигнутый в честь Августа, он вложил всю остававшуюся в его распоряжении наличность. Но и этого ему показалось мало. Вернувшись в Иерусалим, он издал указ, по которому освободил всех жителей Иудеи от трети податей. Когда первый министр Птолемей заметил ему, что такая мера вконец разорит государственную казну, так что не из чего будет платить жалованье чиновникам, Ирод ответил:
– Мы, благодарение Предвечному, не умираем с голоду, а народ Иудеи еще не вполне оправился после пережитого неурожая.
Птолемей и его министры решили, что Ирод кривит душой: освобождая народ от трети податей, он на самом деле стремится вернуть себе утраченное расположение сограждан, которые в его неумеренном увлечении строительством усматривают залог гибели прежнего благочестия и падение нравов. В этом мнении им удалось убедить и имевшую большое влияние на Ирода его сестру Саломию.
– Ирод стареет, – сказал ей Птолемей. – Надо бы подумать, кто станет его преемником.
– А кого ты хотел бы видеть царем Иудеи? – спросила Саломия.
– Это решать не мне, а Ироду, – ответил Птолемей. – Если, не приведи Господь, с Иродом случится какое несчастье, в стране может случиться бунт.
Николай Дамасский, присутствовавший при этом разговоре, пришел в негодование.
– Никто не смеет учить царя Иудеи, как ему следует поступать! А твое предположение, Птолемей, что с Иродом может случиться несчастье, подобно государственной из мене!
– Я просто хотел сказать, что все мы находимся в руках Предвечного, – смутившись, ответил первый министр и хранитель печати.
Саломия передала брату содержание этого разговора. Ирод по-своему отреагировал на ее слова: он потребовал привести народ Иудеи к присяге. Присягнуть на верность Ироду и повиновение правительственным предначертаниям обязаны были все граждане Иудеи, включая учеников саддукеев и фарисеев. Единственное исключение было сделано в отношении ессеев. Причиной тому стало письмо Менахема, доставленное ему молодым оборванцем-ессеем, назвавшимся его сыном. Из письма пророка он узнал, что тот тяжело болен и готовится к встрече с Предвечным. «Перед тем, как предстать перед Творцом, я должен открыть тебе истину, – продолжал Менахем. – Приезжай один, дорогу тебе покажет мой сын».
Отдав распоряжение о принесении ему, царю Иудеи, присяги на верность, Ирод покинул Иерусалим и в сопровождении молодого оборванца отправился к Соленому морю, на берегу которого обосновалась община ессеев. Менахема он застал умирающим. Взяв Ирода за руку, он попросил его наклонится и прошептал ему на ухо, обдав царя предсмертным жаром дыхания:
– Скоро, скоро на землю явится обещанный нам сын Предвечного Машиах. Ждать осталось недолго. Подготовь народ к этой радостной встрече и приготовься сам.
– Что я должен для этого сделать? – спросил Ирод.
Менахем, не выпуская его руки из своих рук, сказал:
– Не откладывая, отправляйся в дорогу навстречу Обещанному. Он ждет тебя… – Дыхание Менахема прерывалось, жар, исходивий от него, становился невыносимым.
– Тебе необходим врач, – сказал Ирод.
Менахем сжал его руку в своих ладонях.
– Не перебивай меня. Мне уже не поможет никакой врач. Ты понял, что я тебе сказал?
– Ты не сказал, куда мне отправиться, чтобы встретить сына Предвечного.
Менахем поморщился.
– Какой ты непонятливый. Встреча эта произойдет внутри тебя. – Дышать Менахему становилось все трудней, жар, еще минуту назад опалявший его лицо, стал ослабевать. – Только смотри, Ирод, не обманись. Будут такие, кто станет объявлять себя Машиахом и царем Иудеи. Не слушай их, гони прочь, а того лучше – казни. Кровь этих нечестивых, вводящих тебя в заблуждение, станет твоей искупительной жертвой сыну Предвечного. Ты поймешь это, когда встретишь истинного Машиаха. Если успеешь к тому времени подготовиться лицезреть его. Поторопись, Ирод! – Теперь от Менахема веяло холодом, который испугал Ирода, дыхание стало редким, глаза закатились.
– Как мне готовиться, чтобы понять, что передо мной истинный Машиах, а не лже-царь! – вскричал Ирод.
– Ты знаешь это лучше меня, – едва слышно произнес Менахем, и дыхание его оборвалось.
В тот же день, еще до захода солнца, тело Менахема было предано земле. Ессеи объявили семидневный траур по покойному. Ирод решил задержаться на берегу Соленого моря на все дни траура. Пребывание среди ессеев затянулось, и Ирод пробыл среди них значительно дольше – вплоть до окончания месяца ав
[359].
