«Вначале сотворил Предвечный только одного человека. Это говорит нам о том, что тот, кто губит хотя бы одну человеческую душу, разрушает целый мир, и кто спасает одну душу, спасает целый мир. Не может один человек возгордиться перед другим человеком, говоря: мой род знатнее твоего рода. Каждому человеку следует помнить, что мир сотворен для него и под его ответственность»
[77].
Присутствовавший при этом младший сын Александры Аристовул скорчил недовольную гримасу и заявил: «Сказки для детей. Не слушай никакого, мать. Гони от себя всех, и в первую очередь фарисеев и этого идумеянина Антипатра, который слишком часто стал околачиваться возле тебя. Разве не ясно, что они не угомонятся до тех пор, пока не вырежут всех, кто им неприятен? А когда не останется в живых никого, кто мешает им стать во главе Иудеи, они покончат с тобой, потому что ты жена царя и не помешала ему казнить врагов своих, и оторвут головы Гиркану и мне, потому что мы его дети. Я собственными ушами слышал, как они болтали на площади: “И детей их не помилуем, потому что они дети блуда”
[78]. Народ признаёт только силу и подчиняется силе. Если ты, мать, обнаружишь свою слабость и будешь потакать каждому, кто имеет наглость говорить с тобой от имени народа и поучать тебя, что идет на пользу народу, а что во вред, твои дни, как царицы, сочтены».
11
Характером Аристовул уродился в отца – такой же крутой, жестокий и властолюбивый. Он уже теперь выказывал неудовольствие тем, что царицей Иудеи стала его мать, первосвященником Гиркан, а ему, как младшему, не досталось ничего. Александра, не зная, как выйти из затруднительного положения, и примирить всех, кто был ей дорог и чьим мнением она дорожила, поступила по-своему: фарисеев она не оттолкнула, чтобы не вызвать возмущения народа, книжников ввела в узкий круг своих друзей, превратив их в своеобразный буфер между собой и фарисеями, за Гирканом, не способным к самостоятельным действиям, сохранила должность первосвященника, а Аристовула назначила начальником над войском, оставшегося после смерти Александра Янная не у дел и с тем большим остервенением занявшегося грабежами и блудом. Антипатра же царица попросила и впредь помогать ей советами, взять под свою опеку Гиркана и зорко следить за тем, чтобы честолюбивый Аристовул не причинил ему зла.
Антипатр принял предложение Александры. Это вызвало резкие протесты со стороны Аристовула, который терпеть не мог идумеян и называл их не иначе, как «кроснорожими». Возглавив войско, Аристовул занялся тем, чем и без него успешно занимались наемники его отца: грабежами и убийствами мирных жителей. Удачливость Аристовула привлекла к нему немало иудеев, искавших возможность быстро разбогатеть. Численность войска младшего сына Александры росла, как на дрожжах. В Иерусалиме уже всерьез стали побаиваться, что набиравший силу Аристовул вторгнется в столицу и свергнет с престола свою уже заметно постаревшую мать. Беспокойство за свою судьбу выражали и фарисеи. Одни лишь книжники оставались спокойны. В то время в их среде родилась притча, полюбившаяся и Ироду и ставшая одной из жемчужин в ожерелье «Агады»:
«Шел полем человек, неся кувшин с молоком. Встретилась ему змея, стонавшая от мучительной жажды.
– О чем стонешь ты? – спросил человек.
– Изнемогаю от жажды, – отвечала змея. – А что это у тебя в кувшине?
– Молоко.
– Дай мне испить молока, и я укажу тебе место, где клад зарыт.
Дал человек змее молока напиться.
– Укажи же мне клад, о котором ты обещала, – сказал человек.
– Следуй за мною, – ответила змея и, приведя его к большому камню, сказала: вот, под этим камнем лежит клад.
Сдвинул человек камень, разрыл землю и, достав клад, направился к своему дому. Что же сделала змея? Всползла на человека и обвилась у него вокруг шеи.
– Что это ты делаешь? – закричал человек.
– Умертвить тебя хочу, – отвечала змея, – за то, что ты похитил мой клад.
– Идем на суд к Соломону, – предложил человек.
– Идем, – сказала змея, но осталась обвитою вокруг шеи у него.
Обратился человек с мольбою к Соломону.
– Чего желаешь ты? – спросил Соломон змею.
– Умертвить его.
Отвечал Соломон:
– Прежде, чем ты исполнишь свое желание, сойди с шеи человека: не подобает, чтобы те, кто пришел судиться ко мне, находились в неравных условиях.
Сползла змея на пол.
– Теперь говори, – сказал Соломон, – я слушаю.
– Я требую, – начала змея, – чтобы мне дано было умертвить его в исполнение сказанного Господом: “Ты будешь жалить его в пяту”.
– А о тебе, – сказал Соломон человеку, – Господом заповедано: “Он будет поражать змею в голову”.
В одно мгновение человек размозжил змее голову. Отсюда поговорка: “И лучшей из змей голову размозжи”».
Вскоре царица заболела. Аристовул же, разграбив множество городов, считал себя новым царем Иудеи и грозился теперь придти в Иерусалим и поступить с его жителями так же, как поступил его отец с бунтарями и их семьями. Пришли к царице Гиркан и фарисеи и спросили: что делать им в виду страшной угрозы со стороны Аристовула? Александра ответила: «Я оставляю тебе, Гиркан, богатую казну и мудрых наставников, на стороне же Аристовула сильное войско. Решите миром между собой, кому из двух братьев быть царем, а кому первосвященником. Сама я ничем уже помочь вам не могу, ибо тело мое сокрушено».
И умерла царица Александра, процарствовав девять лет, и объявил себя царем Иудеи Аристовул, и пошел походом на Иерусалим, чтобы разогнать фарисеев и книжников, а брата своего Гиркана и опекуна его Антипатра умертвить. Ну да читателю уже известно, что из этого получилось, а потому продолжим наш рассказ о том, что последовало за возвращением Ирода и брата его Фасаила из похода в Сирию и их битвой в союзе с римлянами-популярами против римлян-оптиматов при Апамее.
Глава шестая
УБИЙСТВА
1
И вновь Ироду пришлось отложить дневник: из Рима, куда бежала после террора, развязанного Александром Яннаем, основная масса иудеев, приходили тревожные вести: сообщалось, что союзник и защитник Иудеи Юлий Цезарь убит заговорщиками во время заседания сената в Помпеевой курии. Римские иудеи жили в страхе. Возникла реальная опасность того, что одним убийством Цезаря вражда между оптиматами и популярами не ограничится. Теперь римляне примутся избивать евреев: оптиматы за то, что они боготворили Цезаря, а популяры за то, что иудеи, несмотря на свою многочисленность, не приняли никакого участия в их борьбе с оптиматами. Словно бы бросая вызов судьбе, иудеи стали собираться на Марсовом поле, где сожгли тело диктатора. Здесь они демонстративно раздирали на себе одежды, посыпали головы пеплом с пепелища и оплакивали Цезаря
[79].
