Конечно, святым людям следует верить, но его пророчество казалось нам странным.
— Наверно, одна из нас будет первой, а вторая займет ее место потом! — засмеялась я.
По какой-то непонятной причине мои слова Тей не понравились.
— Может быть, забудем это пророчество и предоставим будущее богам? — резко сказала она.
Мы пытались забыть. Но оно так часто отбрасывало на нас свою тень, что в конце концов дело приняло неожиданный оборот. Пророчество сбылось буквально у нас на глазах. Я впервые услышала об Эхнатоне от отца, когда его назначили наставником наследника престола. Во время семейных сборищ отец часто рассказывал о недетской мудрости и зрелости Эхнатона.
— Эхнатон — необычный человек, — однажды сказал он. — Он критикует жрецов, богов и не верит ни в одного бога, кроме Атона.
В отличие от матери и сестры, я была заинтригована и даже захвачена услышанным. Потому что я тоже любила Атона. На меня производило сильное впечатление то, что в его владения входили и небо, и земля, в то время как другие божества обитали только во мраке храмов.
— Отец, царевич прав, — невинно ответила я.
Матери с сестрой моя реплика не понравилась. А отец с улыбкой сказал:
— Нефертити, мы готовим тебя в жены, а не в жрицы. Не стану отрицать своей любви к материнству и другим земным радостям, но правда состоит в том, что я родилась для роли жрицы. Со временем отец рассказал нам о новом Боге, Единственном Создателе. Поднялся большой шум, и царевич стал предметом злых сплетен.
— Что об этом думают царь и царица? — спросила моя мать.
— Во дворце поднялся настоящий переполох. Я не знаю, что там думают и чему верят, — мрачно ответил отец.
— Боюсь, они осудят тебя. Ты же его учитель.
— Он — их сын. Они знают, что царевич никого не слушает. Даже самых великих людей.
— Он безумен, — сказала Мутнеджмет. — Ему нельзя оставлять трон. У них есть другой наследник?
— Только больная старшая сестра.
Во время этого разговора я испытала такое сильное чувство, что едва не потеряла сознание. Царевич казался мне героем волшебной сказки, чарам которой невозможно сопротивляться. Однажды вечером я подслушала, как отец пел один из гимнов новому богу:
О Прекрасный Бог Прекрасного,
Благодаря Твоей любви бьются сердца
И трепещут крылья птиц.
О Господь, Ты живешь в моей душе.
Эти слова навсегда запечатлелись в моем сердце, и я возликовала от радости. Я повторила гимн и позволила его сладкому нектару проникнуть в мою душу. Его слова влекли меня так же, как бабочку влечет свет. И, как бабочка, я сгорела в пламени. Что за прекрасное, блаженное чувство!
— Мой Единственный Бог, — прошептала я, — я буду верить в Тебя вечно.
Потом я пошла к отцу и спела ему этот гимн.
— Ты подслушивала, — нахмурившись, сказал он.
Я пропустила его мягкий укор мимо ушей.
— Отец, что ты думаешь о голосе, который он слышал?
— Не знаю, — осторожно ответил он.
— Может быть, он лжет?
Он на мгновение задумался, а потом покачал головой.
— Царевич не лжет никогда.
— Тогда это должно быть правдой.
— Возможно, это ему приснилось, — неохотно сказал он.
— Отец, — призналась я, — я верю в Единственного Бога Создателя.
Внезапно отец побледнел.
— Берегись, Нефертити! — воскликнул он. — Храни эту тайну в своем сердце, пока я тебя от нее не избавлю!
Потом нас пригласили во дворец на празднование Хеб-Седа. Для Тей это была возможность найти дочерям выгодных женихов.
— Тебя должны увидеть в самом красивом платье, — сказала она. Но мне хотелось увидеть только одного человека — того, кто показал мне свет правды. В пышном дворцовом зале я встретила людей, с которыми позже шла по жизненному пути со всеми его радостями и горестями: Хоремхеба, Нахта, Мея и многих других. Однако в тот вечер мое сердце не видело никого, кроме Эхнатона. Когда я увидела царевича впервые, меня поразила его странная внешность. Наследник престола представлялся мне верхом совершенства, а он был тоненьким, тщедушным и вызывал скорее жалость, чем восхищение. Признаюсь, я была слегка разочарована. Но это разочарование тут же прошло. За необычной внешностью и слабым телом я увидела дух, который избрал сам Бог и вручил ему свою небесную любовь, и молча поклялась всегда хранить верность этому хрупкому созданию. Он сидел справа от отца и равнодушно наблюдал за танцами. Я не сводила с него глаз. Это не осталось незамеченным; многие видели мой интерес к царевичу. Никогда не забуду фразу, которую сказала мне Мутнеджмет, изнывая от ревности:
— Нефертити, ты нашла свою цель. Теперь ступай к ней.
Я хотела, чтобы он заметил меня. И это случилось. Он посмотрел в мою сторону, и наши взгляды встретились — впервые за вечер. Царевич был готов отвернуться, но задержался и снова посмотрел на меня. Думаю, он слегка испугался того, что на него пристально и жадно смотрит молодая женщина. Краем глаза я увидела, что за мной наблюдает царица Тийя. Мое сердце заколотилось, а мечты воспарили ввысь. Но того, что случилось потом, я не ожидала.
Я вернулась в наш дворец взволнованная и полная неясных желаний. А вот Мутнеджмет дулась.
— Я так и знала, — сказала она, когда мы пришли в свою комнату. Я спросила, что она имеет в виду, и сестра продолжила: — Он больной и безумный.
— Ты видела только его внешность и ничего не знаешь о его душе.
На следующий день отец вернулся домой и сказал, что меня хочет видеть великая царица. Эта весть ошеломила всю семью. Мы с недоумением уставились друг на друга.
— Думаю, — гордо продолжил отец, — что царица хочет назначить тебя своей фрейлиной.
Я отправилась в царский дворец в сопровождении отца. Меня провели в личный кабинет царицы с видом на сад. Я низко поклонилась. Она велела мне подняться и сесть на диван рядом с ней.
— Тебя зовут Нефертити? — спросила она. Я кивнула, и царица негромко продолжила: — Нефертити… «Красавица грядет». Что ж, ты заслуживаешь этого имени. — Я вспыхнула от радости. — Сколько тебе лет?
— Шестнадцать, государыня
[42].
— Ты выглядишь старше. — Она сделала паузу, а потом спросила: — Как ты думаешь, почему я послала за тобой?
— Чтобы сделать мне щедрый подарок, которого я не заслуживаю.
— Хорошо сказано, девочка, — улыбнулась она. — Ты образована?
— Я умею читать, писать, сочинять стихи, знаю историю, теологию, алгебру и домоводство, — ответила я.
