Радко же тихо предупредил Векшу: «Девка у тебя золото, ума — палата, не спеши отдавать за смерда, ей уготовано великое будущее».
Глава 18
На следующее утро Гудим, изм}шенный ночным томлением, в сонном полузабытьи пришел в старшинскую избу, еще до рассвета. Войдя в избу, он увидел, что здесь уже собрались люди. Гудим вгляделся в полумрак и рассмотрел лица старшин. И воевода мореным дубовым истуканом, как всегда, таился в своем углу. Мутор крысенышем воротил острое рыльце от света оплывшей свечи.
Гудим повел носом, в избе висел затхлый запах немытого тела. Очевидно сторожа, оберегая тепло, ленились проветривать избу. Поморщившись, Гудим предложил:
— Ну раз старшины собрались все, так, может, пойдем на стену? Чего тут вонью дышать...
Воевода Радко поднялся и стал молча протискиваться по ногам старшин к двери. Гудим, не ожидая других, вышел из избы.
На улице воздух нетерпимо обжигал лицо, и борода мгновенно покрывалась холодным бисерным серебром.
Ледяную небесную твердь пронзали ослепительно холоднояркие звездные алмазные россыпи. Старуха ночь старательно кутала землю черным шелком, но огромная серебряная звезда, низко висевшая на восточной стороне, лучом белого света — небесным мечом резала черный саван.
Как только вышел Радко, Гудим заторопился, переваливая, как жирная утка по снегу, в направлении стены. Огромный воротник овчинного тулупа с полами до земли не давал ему глянуть, что творится сзади, но по скрипучему мерному звуку и прерывистому чужому дыханию он догадывался, что остальные старшины идут за ним.
Около стены Гудима встретили двое сторожей и с трудом помогли грузному старшине подняться по склизким ступенькам лестницы на стену.
Лицо Гудима, запыхавшегося от подъема по лестнице, покрылось обильными каплями горячего пота. Он смахнул пот с лица одеревеневшим от холода рукавом, с досадой чувствуя, что неосторожным движением оставил на лице глубокую царапину, которая тут же наполнилась едкой щелочью. Пытаясь заглушить боль, Гудим инстинктивно подставил лицо под холодное дыхание ветра, веявшее из темноты за стеной.
Радко, остановившийся рядом, посоветовал: «Ты бы, старшина, поберегся. Так и простыть недолго».
Гудим поворотил лицо от ветра и спрятал его в колком воротнике, дурно пахнувшем мокрой овчиной. Через секунду злой ветер пронял его сквозь толстую шкуру, и Гудиму захотелось вернуться в тепло. Но Радко негромко промолвил: «На востоке светлеет».
Гудим пристально вгляделся из-под руки, которой он защищал лицо от морозного ветра, в сторону восхода солнца. Там действительно над густо-дегтярной полосой струилось робкое свечение. Хрустальная звезда, низко висевшая над землей, попав в утреннее сияние, начала блекнуть. Хозяйка ночь неохотно уступала свои права. Где-то далеко прохрипел петух, неизвестно откуда взявшийся в поле. Ему ответили другие. Пронесся стон проснувшегося скота.
Черно-фиолетовый зубатый, как волчья пасть, горизонт обагрился запекшейся кровью. И огненным вулканом показался край солнца.
Солнце всходило мрачным темно-красным двоящимся пятном. И сразу стало видно, что поле затянуто поземкой, которая скрывала стойбище чужаков. Казалось, что все, что было за стеной, покрыл огромный океан, штормовые волны которого бились о бревенчатые стены городка. И нет во всем свете больше ничего, кроме этого ненадежного островка жизни.
Гудим, повернувшись к воеводе, с сомнением проговорил: «Метель метет, подойдут ли сегодня печенеги к стенам?»
Радко, бесстрашно вглядываясь в поземку, ответил коротко: «Обязательно выйдут».
Через полминуты он пояснил причину своей уверенности. Печенегам тоже неохота сидеть под нашими стенами, поэтому они будут проверять, не пали ли мы духом, и не собираемся ли сдаться.
Как только солнце сжалось в белый шар, поземка прижалась к земле, и из нее вынырнули всадники.
Гудим облегченно вздохнул, один из смельчаков-печенегов, как обычно, подскакал близко к стене и начал уговаривать осажденных сдаться. Правда, в его поведении уже не было прежнего задора.
Один из сторожей, показывая на лук, поинтересовался у старшины, не следует ли ему пустить стрелу в печенега, как он всегда делал, показывая печенегам, что горожане намерены обороняться.
Радко покачал головой: «Не надо».
А Гудим высунулся из-за стены и помахал рукой, привлекая внимание печенега. Заодно велев сторожу с луком крикнуть всаднику, чтобы тот подъехал ближе, так как он хочет с ним разговаривать.
Сторож прислонил лук к стене и, приложив руки ко рту, крикнул громовым голосом.
Услышав крик, печенег, круто поворачивая, поднял коня на дыбы и быстро сбегал к остальным печенегам. Те собрались вокруг него в тесную толпу и некоторое время совещались. Затем от печенежской толпы отделился всадник и направился к стене. Подъехав близко к стене, боязливо прикрываясь круглым щитом, он поднял голову и прокричал по-русски:
— Чего хотите? Али сдаться надумали?
Гудим склонился со стены и прокричал в ответ:
— Ты не бойся, стрелять не будем. Передай своим князьям, что мы хотим переговоров. Пусть пришлет в город человек десять, а мы дадим своих заложников.
Обрадованный известием печенег дико взвизгнул и бросил коня в сторону своего лагеря.
По пути к нему присоединились другие печенеги. Узнав, что сказал старшина Белгорода, они с радостными воплями сопровождали гонца до самых княжеских юрт.
Все это время Гудим и старшины с нетерпением ожидали на стене. Назначенные заложники уже стояли около ворот, ожидая дальнейших событий. По указанию Гудима в заложники отобрали самых надежных и упитанных людей, лица которых не были тронуты голодом.
Старшина Мутор также напрашивался в заложники, однако Радко, опасаясь, что тот может выдать врагам правду о происходящем в городе, этому решительно воспротивился. И даже сурово пообещал, что если Мутор хоть один шаг ступит за городские стены, то он возьмет грех на свою душу и лично заколет его мечом.
После этого заявления Мутор в испуге спрятался за спины других старшин.
Через некоторое время на стене увидели, как со стороны вражеского лагеря показалась целая кавалькада. Печенеги степенно подъехали поближе к стене, затем от них отделился всадник, подскакал к стене и крикнул: «Мы согласны. Наши люди для переговоров прибыли!»
Гудим в ответ прокричал, что заложники из города сейчас же выйдут, и подал рукой знак, чтобы заложники выходили.
Через минуту тяжело заскрипели давно не открывавшиеся ворота. Выйдя из ворот, заложники в сопровождении трех вооруженных воинов сделали пару десятков шагов и остановились, готовые бежать обратно, в случае если обнаружится, что печенеги ведут себя нечестно.
Однако, заметив заложников, несколько печенегов спешились и, отдав оружие своим приятелям, тоже в сопровождении трех воинов на конях направились к заложникам.
