Книга Императрицы, страница 68. Автор книги Петр Краснов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Императрицы»

Cтраница 68

– Михаила Васильевича просит «о тишине».

Государыня милостиво улыбнулась и посмотрела на середину стола, где сидел большой, мешковатый человек в темно-синем академическом кафтане. Под гладким белым париком было бритое лицо, со вздернутым широким носом, с пухлыми губами и большими умными глазами. Маскатиньев показал на него Рите и сказал:

– Вы знаете, кто сей человек? Рита его не знала.

– Сей человек, Маргарита Сергеевна, – сказал Михайла Чаплин, – достопримечательность российская. Ученый, физик и химик, историограф и одописец. Государыня его очень жалует. Весьма сражается с немцами-академиками, понеже они его не любят за то, что он простой русак, архангельский мужик, Ломоносов.

Конечно, Рита его знала по его одам и сочинениям. Но она никогда еще с ним не встречалась.

По всей зале шорохом понеслось:

– Михаила Васильевича!.. Михайла Василича!.. Ломоносов огляделся, покраснел до края парика и поднялся, вопросительно глядя на государыню.

– Ваше величество? – негромко сказал он.

– Прошу, пожалуй, декламовать, – сказала государыня.

Ломоносов вышел из-за стола и не спеша пошел к эстраде.

– Тишину!.. О тишине!.. Тишину!.. Тишину!!. Тишину!!! – понеслось дружным гулом по зале.

Ломоносов стоял у эстрады, не поднимаясь на нее, и вопросительно смотрел на государыню. У той лицо расплылось в довольной усмешке. Государыня кивнула головою и сказала:

– Люди просят «о тишине», Михаил Васильевич. Ломоносов начал негромким голосом в затихшей зале:

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна.

Вокруг тебя цветы пестреют

И класы на полях желтеют;

Сокровищ полны корабли

Дерзают в море за тобою;

Ты сыплешь щедрою рукою

Свое богатство по земли.

Великое светило миру,

Блистая с вечной высоты

На бисер, злато и порфиру,

На все земные красоты,

Во все страны свой взор возводит,

Но краше в свете не находит

Елисаветы и тебя.

Ты кроме той всего превыше;

Душа ее Зефира тише

И зрак прекраснее рая…

Затаив дыхание, Рита слушала музыку прекрасных слов. Как многое переменилось с тех пор, как она покинула Россию! Откуда взялись эти новые, не слышанные ею раньше слова, откуда эта несказанная красота стиха, какой не знают и в самой Франции ее самые знаменитые стихотворцы? Откуда это богатство мысли и яркость образов? Рита старалась не пропустить ни одного из тех слов, что бросал в зале Ломоносов.

Когда на трон она вступила,

Как Вышний подал ей венец;

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец;

Тебя прияв, облобызала:

«Мне полно тех побед, – сказала, -

Для коих крови льется ток.

Я россов счастьем услаждаюсь

И их спокойством не меняюсь

На целый Запад и Восток».

Рита повернула голову к государыне. Она думала, глядя на очаровательное лицо задумавшейся о чем-то государыни: «Маленькою своею, изящною, – Рита точно снова ощутила прикосновение своих губ к руке императрицы и нежный, чуть слышный запах амбры, – но и какою властною, подлинно петровской рукой императрица все повернула в сторону красоты, веселья и счастья мирного жития».

Напротив нее слышнее стал разговор молодых сержантов с дипломатом.

Один сержант, критикуя слова Ломоносова, – и это показалось Рите святотатством, – обращаясь к другому, сказал по-русски:

– Враки, батюшка, враки… Придворная низкая лесть. Хороши тишина и мир. Я чаю, загнет Фридрих Степану свет Федоровичу салазки и всыпет ему горяченьких.

– Ты думаешь? – сказал другой.

– А почему нет?

– Наш солдат посильнее будет пруссака.

– Возможно, и так, но пруссак защищает свое достояние, а мы идем и сами не знаем, для чего. Нас гонят вот они, – он кивнул головой на француза. – Маркиз Лопиталь сказал Шувалову, может, и не только что сказал, – похлопал он себя по ладони, – а мы и растаяли… Ах, Франция, ах, Франция хочет сего… Долг союзника! И пошла писать история!

– Но… тут совсем другое… Ты знаешь, как болезненно она ощущает все, что касается дел ее отца. Пока не занята нами Курляндия – дело Петрово не завершено, отсюда…

– Отсюда нас гонят завершать петровское дело, а завтра могут погнать завершать фридриховское дело, ибо мы все под Богом ходим, и если с государыней что-либо случится, ты понимаешь, кто ей наследовать будет?.. Налево кругом!..

Они мешали Рите слушать Ломоносова. Не слушать их она не могла. Она так привыкла в свои молодые годы прислушиваться к тому, что говорилось в казармах, чем дышала солдатская и офицерская молодежь, что и теперь не пропустила ни одного из тихо и осторожно сказанных слов. Рита думала: неужели Тайная канцелярия, хватающая офицеров и солдат и бросающая их на дыбу для сечения плетьми, необходимое для государства учреждение, неужели и точно не может быть в России такими прекрасными словами воспетой тишины! Вот начинается война, и чем полны умы молодежи?.. Не мечтами о подвигах и победах, но критикой своей монархини, и какой прекрасной монархини, опасением наследника, который имеет другие взгляды, чем его тетка… Неужели благо людей и государства зависит от одного человека…

Рита пропустила несколько куплетов, сказанных поэтом в то время, как она слушала болтовню молодых сержантов. Она досадовала на себя. Наконец взяла себя в руки и заставила слушать, что говорил Ломоносов. Его голос звучал вдохновеннее, громче и сильнее.

В полях кровавых Марс страшился,

Свой меч в петровских зря руках,

И с трепетом Нептун чудился,

Взирая на Российский флаг.

В стенах внезапно укрепленна

И зданиями окружение,

Сомненная Нева рекла:

«Или я ныне позабылась

И с оного пути склонилась,

Которым прежде я текла…»

Образы увлекали Риту, они мешали ей слушать. И точно не слышала Рита запаха гнилого дерева и тины на Неве, не видела в седом инее, как в бороде, замерзших водорослей, свисающих с деревянных столбов набережной. Когда проходила эти дни по Неве, видела: гранитный парапет, подернутый серебряным инеем, и в нем белую Неву, как в драгоценной раме.

О вы, которых ожидает

Отечество от недр своих

И видеть таковых желает,

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация