Бедный старик, живший в далекой белорусской деревне, узнал о сказочной карьере своего ученика. Он пешком добрался до Петербурга, и ему удалось даже оборванному, в лохмотьях попасть на прием к Потемкину. Князь поставил перед священником, который к тому времени потерял свой прекрасный голос, задачу, которая соответствовала пониманию высокопоставленного чиновника при русском дворе XVIII века. В 1782 году по приказу Екатерины II на Сенатской площади в Санкт-Петербурге был воздвигнут всемирно известный памятник Петру Великому — Медный всадник. Французский скульптор Фальконе изобразил имперское величие императрицы — «Петру Первому Екатерина Вторая» — эти слова стали девизом. Князь Потемкин назначил своего старого учителя первым стражем этого памятника, и старик заплакал от счастья. И никогда до конца своих дней бедный дьякон не забывал об этом великодушном и почетном жесте, который обеспечил ему безбедный закат жизни, о чем в Чижове он даже не мог и мечтать.
В то время когда Григорий был маленьким, грязным Гришей, священник пытался донести до мальчика ценности жизни. Он не давал ему политического образования. И трудно представить себе, что маленький Григорий в свои детские годы что-то знал о происходящем в Москве или Петербурге. Вряд ли он знал что-либо об императрице Анне или об ужасном Бироне, о несчастной Анне Леопольдовне или о легитимном императоре Иване VI, о государственном перевороте и об интригах при дворе или о наследие Петра Великого. Возможно, отец и рассказывал о Северной войне, и Григорий знал о существовании Петра I и то, что Россия одержала победу над Швецией. Однако он, конечно, не мог понять и оценить такую информацию.
Постоянное наблюдение и знание состояния политической, военной и административной жизни государства, что считалось само собой разумеющимся для круга аристократов, не могло быть характерным для Григория. Он оставался маленьким, грязным сельским мальчуганом из отдаленной провинции, далеким от политической жизни России. Но большая жизнь была у него впереди.
В 1744 году родители отдали молодого Григория (его звали Гриц) на попечение его крестному в Москву. По другим источникам, Григорий приехал в Москву в 1746 году, уже после смерти отца. В 1744 или 1746 году: основания относительно одного или другого года кажутся четкими и логичными, хотя современному наблюдателю прошлых событий отношения между Потемкиными и крестным в Москве не совсем ясные. Мальчик должен был получить солидное образование. Как дворянин, Григорий должен был войти в «общество». Решение о консервативной Москве в качестве места воспитания и образования не кажется основательным и нелогично в политическом смысле. Скорее всего, речь шла о чисто семейных связях. Крестным, который принадлежал к разветвленному семейному клану Потемкиных, был президент Камер-коллегии Григорий Матвеевич Козловский
[21]. В старой столице России он пользовался репутацией влиятельного чиновника. Трудно объяснить, почему и каким образом Козловский взял на себя роль крестного Потемкина. В каких отношениях он находился с семьей Потемкина? И какое влияние он оказал в последующие годы на Григория? Мы не находим данных о личности Козловского в воспоминаниях Потемкина о ранних годах жизни. Но отношения не могли быть плохими, поскольку Григорий получил хорошее образование вместе с сыном Козловского, Сергеем. Козловский отдал обоих мальчиков в пансион протестантского пастора Литкена, где они изучали немецкий язык. Когда Григорий позже попал в роскошь двора, он знал, как себя вести.
После того как в 1746 году в Чижове умер отец, мать Григория с шестью дочерьми переехала в Москву — очевидно, это произошло не без поддержки Козловского. Семья жила в том квартале Москвы, в котором в XIX веке сохранялась память об умершем Григории Потемкине. Во время правления императора Александра I состоятельные потомки семьи Потемкиных построили церковь Вознесения Господня. Эта церковь была возведена на основании строения XVII века. Разработкой плана по возведению этой церкви занимался Григорий Потемкин лично, и он хотел, чтобы она была «памятником моего имени». Возможно, он вынашивал мысль о собственном христианском мавзолее. Но из этого ничего не получилось. В этой церкви были похоронены мать и две сестры Григория, в ней также находятся экспонаты семьи, и все выглядело таким образом, как будто бы Григорий провел в том месте детские и юношеские годы.
Как протекала каждодневная жизнь Григория в семействе Козловских, мы можем узнать по отдельным деталям. О нем говорили, что он охотно изучал старые и новые языки, историю, теологию и философию. Он читал много и с увлечением.
В принципе это могло быть заслугой протестантского теолога Литкена. Наряду с успехами в образовании у Григория развилось желание постоянно находиться в центре внимания: для подвижного ребенка не было ничего необычного в этой здоровой способности добиваться признания. В те юношеские годы свое дальнейшее призвание он видел в офицерской службе или карьере священнослужителя. Эти тенденции были вполне логичными в свете развития и воспитания, полученного от отца и дьякона Тимофея, и позволяют сделать предположение, что крестные не стремились заставить юношу остановить выбор на карьере государственного чиновника. И то, что Козловский отдал мальчиков в протестантскую школу, можно расценивать как проявление открытости и гуманизма этого русского чиновника.
Григорий Потемкин проявил себя впервые как своевольная личность в апреле 1755 года, когда императрица Елизавета Петровна основала Московский университет. Григорию было тогда 16 лет, и он мог бы уже посещать университет в качестве студента. Этот шаг был возможным и благодаря поддержке его крестного. Но он не сразу стал студентом, сначала он учился в Благородной гимназии при университете, что было подготовительной ступенью для получения диплома о высшем образовании. В то же время его внесли в списки лейб-гвардии Конного полка. Это считалось оказанием высокой чести и соответствовало званию дворянина. Григорий Потемкин очень серьезно воспринимал учебу в гимназии, достигнутые им успехи свидетельствовали о его одаренности и способностях. После окончания первого курса он был награжден похвальной медалью. В 1757 году (возможно, в 1758) он вошел в группу из 12 человек гимназистов, которая была представлена императрице Елизавете. В то время императрица вела войну с Пруссией. При этом она находилась в состоянии постоянного страха по поводу наследника трона Петра и его супруги Екатерины — частично из-за раздражения по поводу несостоятельности Петра в управлении, частично из-за осторожных устремлений к эмансипации интриганки Екатерины. Здоровье Елизаветы к тому времени оставляло желать лучшего. Она хвалила молодого Потемкина за его отличные познания классических языков и теологии и присвоила ему звание капрала лейб-гвардии Конного полка. Это повышение в звании соответствовало карьерному росту молодых дворян, которые учились и одновременно служили в гвардии. Без сомнения, унтер-офицерский чин многое значил для небогатого дворянина из провинции, это могло способствовать повышению его репутации. Служба в гвардии имела и другой аспект.
