Наряду с тем, что он представлял интересы России в отношениях с Англией, он занимался также всеми внешнеполитическими вопросами, которые касались России в те годы. Русско-польские отношения представляли для Потемкина особый интерес, потому что они находились в тесной связи с отношениями с Австрией, Турцией и Пруссией.
Потемкин не оказал влияния на разделение Польши, а принял вещи такими, какими они были. Его жизненной философией и политической активностью являлось откровенное признание, что «мы не заглядываем ни в прошлое, ни в будущее, мы просто управляем настоящим моментом».. В этом смысле Потемкин внимательно следил за поведением Швеции и беспокоился о возможном нападении. Он выступал за договорное регулирование торговых отношений с королевской Францией. Только политическое соперничество с Пруссией оставалось незыблемым и полным злобных противоречий — в этой точке он отражал поведение своей императрицы.
Так как самая важная сфера деятельности Потемкина находилась на юге, его политическое отношение к Турции имело особое значение. Он много раз высказывал пожелание лично съездить в Константинополь. Русский посол в турецкой столице Булгаков
[91] только с большим трудом смог помешать этому намерению. Имперский князь мог попасть в пользующуюся дурной славой крепость с семью башнями
[92]. Вместо личного визита в Константинополь Потемкин поддерживал с посланником Булгаковым активную переписку. Их переписка представляет большую ценность для изучения сущности русской имперской политики того времени.
В октябре 1783 года Екатерина послала Булгакову ряд указаний. Он должен был применить свое дипломатическое искусство для сохранения мусульманской веры в Крыму. Она информировала его о состоянии отношений с Францией и о намерении России дискредитировать французского посланника. По существу императорское послание не содержало информации исключительного значения. Но императрица велела доставить письмо через канцелярию Потемкина, и князь в сопроводительном письме давал советы, которые делали действия посланника событием политической важности.
На указаниях Екатерины в данном случае Потемкин поставил свой личный политический штемпель. Можно предположить, что речь не шла о единичном случае. Князь писал Булгакову: «Деньги, без сомнения, будут иметь сильное влияние на корыстолюбивых, но не меньшее значение имеет страх, если Вы дадите знать людям, которые стоят у власти, что наши войска по первому сигналу готовы нанести ощутимый удар; этим Вы выполните половину задания». С помощью угроз Булгаков должен был оказать давление на турецкое правительство с тем, чтобы предотвратить подписание союзного договора с Францией и снизить активность подготовки к войне против России. Потемкин продолжал: «Спокойное поведение наших войск заставит турок прийти к выводу о мирных намерениях Вашего Величества и таким образом не думать о войне». К тому времени Крым перешел во владение России. Колонизация Юга России и военная реформа находились на начальном этапе.
В декабре 1786 года ситуация значительно изменилась. 16 октября 1786 года императрица передала своему генерал-губернатору все полномочия по ведению войны и заключению мира на южных границах России. Главнокомандующий русскими войсками держал в своих руках все политические нити «турецкой» политики страны. 13 декабря 1786 года Потемкин направил Булгакову напоминание: «Ее Императорское Величество требует от форта полного подчинения. Я уполномочен обеспечить силой Ее право. Войска находятся в полной боевой готовности, только быстрое выполнение поможет избежать применения оружия. По получении этого письма Ваше Превосходительство должно потребовать от форта конференцию, на которой объявить, что мы не намерены терпеть дальнейшую отсрочку, и что Вы тотчас передаете мне сообщение об их решении, и что я уже нахожусь на границе». Эта демонстрация силы явилась началом той игре, которая начинала новую войну. Потемкин начал первый раунд военно-политического покера.
В течение последующих месяцев правительство, Петербургский двор и администрация на местах готовили большую поездку Екатерины на юг. Лейтмотивом этой поездки явились многократно чередующиеся угрозы и успокоения. 30 мая 1787 года во время своей большой поездки на Юг России Екатерина давала указания посланнику в Турции: «К угрозе необходимо прибегать только после того, как будут исчерпаны все мирные средства, и если такие угрозы основаны на их реальном выполнении». Потемкин придерживался этой политики маскировки до конца своих дней. Почему он должен был вести себя во внешней политике иначе, чем в других областях своей жизни?
—8—
Значительная и загадочная личность европейскою масштаба
О Екатерине II говорили, что она была необычайно трудолюбивым человеком. Хотя до 1762 года она активно занималась изучением искусства государственного управления, ее подготовки было недостаточно для решения конкретных задач, связанных с руководством огромной страной. Недостаточную подготовку она возмещала неутомимым усердием в работе. В этом отношении она отличалась от некоторых ее предшественников на троне. Императрица много читала. Она вела большую переписку, лично составляла проекты законов и распоряжений. Она очень внимательно прислушивалась к рекомендациям своих советников. Люди, которым она доверяла, могли открыто выражать свое мнение, критики могли не бояться внезапной императорской немилости. Даже типичное наказание многих неудобных русских политиков — ссылка на неопределенное время в отдаленные места — применялась в приемлемых границах. С этой точки зрения интенсивное и открытое обращение с Григорием Потемкиным кажется логичным. Конечно, стиль управления Екатерины определял стиль жизни, господства и деятельности Потемкина.
Князь Потемкин был не единственным советником, который пользовался привилегией непосредственного общения с императрицей. Он не был также единственным чиновником, который мог пользоваться этим преимуществом в течение многих лет в своих интересах. И если по время различных перипетий, политических перемен или военных действий при дворе происходили кадровые перестановки, то определенной группе сановников удавалось все же сохранить свое место рядом с императрицей. Григорию Орлову удавалось более десяти лет находиться в непосредственной близости от Екатерины. Если бы он не перегнул палку своего эгоизма, проявил больше оригинальности и обратил внимание на гибкость своей госпожи в имперской политике, то не был бы отлучен от двора. Его брат, Алексей Орлов, использовал представившиеся возможности для продвижения по службе и сохранил влияние на императрицу до конца ее дней. Граф Панин, политическая роль которого с приходом Потемкина постепенно уменьшалась, служил императрице верой и правдой почти 20 лет. Даже после того, как он перестал быть воспитателем наследника престола. В 1764 году императрица назначила князя Вяземского генерал-прокурором, высшим руководителем российской юстиции. В 1792 году, почти 30 лет спустя, он оставил свой пост по состоянию здоровья. Подобные стабильные карьеры были у Александра Безбородко и графа Александра Воронцова, президента Коммерц-коллегии. Все они пользовались авторитетом у императрицы, получали подарки, крупные суммы денег, ордена и крепостных; они располагали, как правило, значительными собственными доходами. Никто из этой элиты не умер в ссылке. В отличие от большинства фаворитов, они пользовались реальным политическим влиянием. Они определяли даже выбор фаворитов и продолжительность их пребывания в императорских покоях.
