Среди всех этих замечательных личностей Григорий Потемкин занимал самое видное место. После 1774 года он долгие годы играл важную роль при дворе и в государстве. Личные отношения с императрицей, придворные интриги и борьба с соперниками, а также имперская политика и ее антитурецкое направление определяли будни князя. Положение Потемкина на вершине власти было и оставалось противоречивым и изменчивым — в зависимости от степени императорской милости и от того, как он справлялся со своими задачами, и, соответственно, как реагировало общество. Отношение между интересами империи и личными амбициями Потемкина представляет решающее значение для оценки его действий.
Конфликты, которые возникали при этом, приводили нередко в замешательство, так как в условиях политической, дипломатической и придворной жизни XVIII столетия, с ее искусством тайной игры, желание и реальность теряли очертания и были почти невидимыми. Кроме того, князь Потемкин заботился, чтобы и его образ жизни и стиль действий подчеркивали бы необычность его яркой личности. Он постоянно давал повод для раздражения, волнения и негодования. Ему требовалось совсем немного времени, чтобы приобрести славу неукротимого эксцентрика. Его жизненный стиль и манеры ни в коем случае не противоречили порядкам, принятым при дворе. Они были лишь выражением жизни русской аристократии в духе конца XVIII столетия. Потемкин оказывал огромное влияние на развитие содержания, методов и стиля русской имперской политики. Потемкин — это были Екатерина и Россия в конкретных условиях XVIII столетия. Его первостепенное влияние может рассматриваться только в этом контексте.
Князь Таврический был вездесущим в своей беспокойной активности. Он управлял югом из Санкт-Петербурга, имел резиденции в Кременчуге и Екатеринославе, жил в полевых армейских штаб-квартирах или находился в путешествиях по империи. Его можно было встретить везде и нигде. «Ищи ветра в поле», как говорит русская пословица.
Он вел переписку, непрерывно писал письма, заметки или указания. Все вопросы, которые находились в его компетенции, он держал под строгим контролем. До сих пор только незначительная доля его обширной переписки увидела свет. Потемкин намечал, осуществлял и контролировал все важнейшие вопросы России и своего собственного государства, раскинувшегося в южных степях. Он располагал личным штабом, куда входили пятьдесят превосходных специалистов в разных областях знаний. Потемкин обеспечивал независимость этого штаба специалистов, причем финансировал его из своих собственных средств (которые поступали большей частью от императрицы). Личная канцелярия Потемкина пользовалась авторитетом, которого не имело ни одно государственное учреждение в России.
От имени Потемкина канцелярия издавала приказы и инструкции для всех имперских учреждений, которые отвечали за какие-либо вопросы, связанные с Югом России. Секретарь Попов управлял как независимый министр. Он всегда сохранял свое положение, потому что был всегда лоялен по отношению к князю и имел собственную высокоэффективную информационную систему. Доклады, отсылаемые Поповым, производили впечатление, что русская провинция рассматривала императрицу как представительницу Бога на земле, а князя Потемкина — настоящим властелином России. При вездесущем в России автократическом стиле и связанным с этим верноподданством это впечатление не удивляет — Екатерина не заботилась о другом стиле управления.
Способность Потемкина быть в курсе всех событий внутри страны и за рубежом гарантировала ему особо монопольное положение в государстве. Он знал вещи, о которых другие высокопоставленные сановники даже не имели представления. Если он находился на юге, осведомители докладывали ему обо всех новостях в столице. То же самое происходило, когда он пребывал в Петербурге. Попов держал руку на пульсе всех служебных и многих личных дел Потемкина.
Кроме того, существовал генерал Михаил Гарновский
[93]. Он находился постоянно в столице, решал личные проблемы Потемкина и поддерживал постоянные контакты с дипломатами, чиновниками и высокопоставленными сановниками. В бесконечном потоке писем он сообщал Попову все важные новости, а также все придворные сплетни и пересуды. Попов фильтровал сообщения и готовил их для князя. Потемкин мог в любое время оказать нужное ему влияние на имперскую политику и придворные интриги. Таким образом он проверял даже любовников императрицы и менял их.
Именно с помощью такой совершенной системы сбора информации Потемкин мог использовать неограниченные полномочия армейского командования и гражданского управления. Высокое положение позволяло ему избегать контактов с бюрократической иерархией и принимать авторитарные решения. Но эти решения должны были быть компетентными и выдерживать критику. Такой же стиль работы Потемкин ввел и для подчиненных ему губернаторов, которые могли обращаться по всем вопросам непосредственно к нему. Введенный Потемкиным порядок основывался, кроме того, на той особенности, что колонизация осуществлялась в исключительных условиях. Раньше незаселенные пограничные районы многие годы находились фактически на военном положении. Подготовка к войне с Турцией и собственно война определяли методы работы гражданских учреждений.
В таких условиях при решении вопросов гражданского управления Потемкин больше походил на военного комиссара или воинского начальника, чем на администратора. Любое мероприятие рассматривалось, исполнялось и контролировалось именно с точки зрения военной целесообразности. Региональные и финансово-материальные потребности рассматривались в той мере, в какой они соответствовали военным целям. В отличие от всей империи в колониях Потемкин применял жесткую военную автократию. Она обеспечивала в данных условиях оптимальный эффект. Он окружил себя привилегиями, титулами и правами самозванного правителя. Обращение к нему в письмах соответствовало высочайшему титулу самодержавного государя. Но нужно иметь в виду, что он не просто следовал своим капризам. Титулы и почести были атрибутами абсолютизма точно так же, как шелковые чулки для мужчин, независимо от красоты их ног. Более важным представляется тот факт, что, благодаря своей близости к императрице и ответственности за многие области управления, ему была предоставлена большая свобода в принятии решений. Он — а не императрица — назначил атамана войска Донского, присваивал высокие воинские звания. Он пользовался при этом Табелью о рангах, введенной Петром I. Конечно, он мог раздавать награды в виде привилегий, поместий и крепостных. Как такой влиятельный человек мог избежать лести? Бесконечные титулы и награды составляли часть его самого и вошли в легенду его жизни, которая щедро подпитывалась.
Потемкин вел себя как коронованный монарх, а не как высокопоставленный сановник. У него не было чиновников, которые просто подчинялись ему по должности, он патриархально правил своими «верноподданными». По отношению к высшим офицерам и чиновникам он проявлял в определенной мере деспотизм правителя XVIII века. Секрет его успеха заключался в сочетании находящихся в его распоряжении политических и финансовых средств, индивидуальных способностей и собственного понимания задач, стоящих перед правителем России. Вытекающая из этого колоссальная нагрузка постепенно приводила к тому, что он становился невротиком, со всеми вытекающими последствиями — со сменой настроения от бурной активности до глубокой депрессии. Волны истории занесли его на головокружительные высоты, чтобы затем привести к горькому концу.
