Все эти максимально противоречивые процессы находили свое отражение в личности Потемкина. Он чувствовал и действовал, как ожидали от русского правителя старомосковской традиции. Это русский феномен, что как раз эта сторона его сущности привлекала внимание простого народа. Отвращение у простых людей вызывала его надменность, его способ играть чванливого землевладельца. Симпатия и антипатия у придворных, политиков и дипломатов возникали по иным мотивам. Потемкин обладал видением и имел цель. Цена, которую народ должен был платить за это, была ему относительно безразлична. В этом он походил на Петра I. Кроме того, в ежедневном общении Потемкин отличался своенравием. По существу, он объединял в себе патриархальные московские методы правления со стремящейся к новизне централизованной европейской государственной сущностью. Это было противоречием, которое характерно для России и с помощью которого она нашла, наконец, путь в современную Европу.
—9—
Поездка на юг
Для потомков князь Потемкин стал чем-то вроде барона Мюнхгаузена. Даже в этом сравнении отчетливо просматриваются характерные признаки эпохи Просвещения. Истории барона Мюнхгаузена могли появиться только в это время. Они считались синонимом веры в творческую фантазию одаренного человека, энергия которого не знает никаких границ. Тот факт, что русский пример Мюнхгаузена связывался непосредственно с Петербургским двором, с Потемкиным и русско-турецкой войной, говорит сам за себя.
Успехи Потемкина в Новороссии не имеют ничего общего с литературным произведением — невероятными приключениями барона Мюнхгаузена. Потемкин выполнял свои задачи с тщательностью, верой и необычным организаторским талантом. Он совсем не был бедовым парнем, приводимым в движение жаждой приключений. Во всех вопросах, которыми он занимался, он проявлял необычайную серьезность. Вопреки военной необходимости, медленно, осторожно, а иногда даже боязливо князь занимался поселенной политикой, переселяя целые этнические группы, пытаясь избежать применения казавшихся естественными вынужденных мер. Лейтмотивом всех его действий было желание услужить Отечеству. Отечеством была для Потемкина императрица Екатерина, и для него было честью служить ей и быть достойным ее милости.
В 1787 году был апогей их отношений: состоялось большое путешествие Екатерины II на юг, в Новороссию и Крым. Политическая демонстрация и желание достичь политической цели по отношению к Турции и Европе, подобно той, что Петр Великий добился на севере победой над Швецией: распахнуть ворота к Средиземному морю и готовиться к походу на Константинополь. Для выполнения этой миссии был избран Потемкин, к которому, как и прежде, императрица чувствовала дружеское расположение, которого она продолжала любить, необходимый и талантливый исполнитель.
Екатерина писала Потемкину на обратном пути из Крыма поздним летом 1787 года: «Твои мысли и чувства очень дороги для меня, так как я очень люблю Тебя и Твою службу, которую ты выполняешь безукоризненно, с усердием, и Тебе нет цены. Об этом я говорю и думаю ежедневно». Она еще более точно выражала свою мысль, когда писала ему: «Между тобою и мною, мой друг, дело в кратких словах: ты мне служишь, а я признательна». Ничего от пылких страстей!
Захват Крыма, подчинение мятежных казаков и война против турок требовали государственно-политической мудрости и решительных действий многих участников. Поэтому он соглашался с тоном и содержанием писем императрицы. Он писал Екатерине: «Ты являешься мне больше, чем настоящей матерью, так как Твоя забота о моем благополучии — это порыв выбора. Здесь нет слепой участи. Как много я задолжал Тебе; сколько наград Ты даешь мне;…однако, самое большое — это то, что чужую злость и зависть по отношению ко мне Ты не воспринимаешь, и коварство не может иметь успеха. Это редко в мире: только Тебе доступна такая стойкость». Он оставался честным в любом случае.
Путешествие Екатерины II летом 1787 года фактически было увертюрой ко второй войне с Турцией. Война началась в том же самом году. Эта поездка была оклеветана не только злопыхателями Потемкина и его мнимых фальсификаций в виде «потемкинских деревень» из числа зарубежных дипломатов, но и императором Иосифом II, который сопровождал императрицу в части этой поездки. Здесь должна была проявиться восточная политика Екатерины, инициатором которой рассматривался Потемкин. Князь убедил свою госпожу в успехах поселения в Новороссии. Апогеем визита стал — организованный Потемкиным — парад Черноморского флота в рейде Севастополя.
Никакая биографическая работа о Екатерине II, о ее политике и отношении к князю Потемкину не может обойтись без описания поездки на юг. Это касается также и биографии Потемкина, так как именно он инсценировал, организовал и контролировал это большое путешествие.
Екатерина путешествовала всегда охотно и много. Она всегда была любопытна по отношению к управляемой ею чужой стране. Поездки и широкое мировоззрение — это соответствовало самопониманию просвещенного монарха. Общение с народом должно было подтверждать, как мудро и хорошо управляет императрица, как хорошо подданным в стране под ее материнской рукой. Созданный Екатериной имидж бескорыстной благодетельницы России бросался в глаза при всех ее поездках.
В 1764 году, после того как власть консолидировалась, Екатерина пошла по стопам Петра Великого и посетила «окно в Европу» — Балтийские провинции — своеобразный мостик между старой и новой родиной… Порядок, чистота и дисциплина балтийских городов и деревень привлекали ее особое внимание и признание. Балтийские провинции представляли прямо-таки фантастическое наглядное пособие для спроектированных и уже пущенных в ход просвещено-гуманистических нововведений.
Через три года, в 1767 году, Екатерина нанесла визит в Казань, город, который Иван Грозный в 1552 году присоединил к русскому государству, увеличив территорию великого княжества Московского. Екатерина жила в доме купеческой фамилии, которая разбогатела благодаря операциям по освоению Сибири
[97]. Визит в Казань происходил накануне первой войны против турок и — против татар. Императрица доказывала стиль и смысл драматургически эффектных инсценировок.
В 1785 году Екатерина осматривала Вышневолоцкие водные каналы. Система каналов связывала Неву с Волгой и образовывала часть фарватера между обеими русскими столицами. Екатерину сопровождали послы Англии, Франции и Австрии. В преддверии приближающейся новой турецкой войны для императрицы представлялось важным убедить правительства этих трех европейских великих держав, по-разному относившихся к восточной политике Екатерины, в величии России, ее богатстве, просвещенности и миролюбии. Французский посланник граф де Сегюр описывал предложенные ему «идиллии». Крестьяне подбегали доверчиво, как дети, к императрице, они называли ее «матушка», играли на балалайке и пели в сумерках свои грустные песни о бескрайних лесах и степях. Императрица, которую так любил ее народ, просто должна была быть доброй и миролюбивой!
