В 1789 году Суворов залечил раны и вновь был назначен командиром корпуса в войсках фельдмаршала Румянцева. И снова старый вояка ринулся в бой и вел русских солдат к победе над турками под Фокшанами и Рымником. Победой в этих битвах Суворов открывал путь к захвату русскими Бендер, Аккермана и даже Белграда. Потемкин добился у императрицы, что она пожаловала Суворову титул «графа Рымникского» и наградила его орденом Святого Георгия 1-й степени — высшей военной наградой России.
В соответствии с их насмешливо-ироничным способом обращения друге другом, Потемкин писал Суворову: «Вы бы в любое время достигли славы и побед, но ни один начальник не сообщил бы вам о выданных Вам наградах с такой радостью, как делаю это я. Граф Александр Васильевич, говори, что я — хороший человек, и я всегда буду таким». Суворов реагировал соответственно: «Долгих лет князю Григорию Александровичу. Пусть Всемогущий Бог увенчивает его лаврами и славой, а верные подданные великой Екатерины да будут счастливы его благосклонностью. Он — честный человек, он — хороший человек, он — личность, и я был бы счастлив умереть за него». Они понимали друг друга в их готовности к проявлению мужества и храбрости, и это сближало их.
В 1790 году русские войска под командованием генерала Репнина — он входит также в первую десятку русских полководцев — атаковали турецкие укрепления под Саками и осадили город и крепость Измаил. Измаил должен был стать славой Суворова. Потемкин послал его туда с приказом выиграть сражение. В приказе говорилось: «Я возлагаю свои надежды на Бога и на Ваше мужество, поторопитесь, мой дорогой друг. Есть много генералов одинакового ранга, и это приводит определенным образом к затянувшимся обсуждениям… Позаботьтесь обо всем самым тщательным образом, дайте необходимые распоряжения, а затем, после того как Вы помолитесь Богу, начинайте бой». Слова Потемкина были услышаны. 22 декабря 1790 года русские войска с невообразимой жестокостью превратили Измаил в руины и пепел.
Победа укрепила позицию России на Черном море, но и заставила выйти на арену Англию и Пруссию. Британский премьер-министр Уильям Питт, при поддержке прусского правительства, угрожал отправкой эскадры в Балтийское море, если Россия не заключит мир с Турцией и не возвратит все захваченные области — даже Очаков! Ввиду британско-прусских угроз в марте 1791 года Потемкин поспешил в Петербург. Он убеждал Екатерину, чтобы она вела переговоры с Пруссией о тайном соглашении. По его мнению, Пруссия должна была признать русские завоевания на юге, в то время как Россия не будет возражать против аннексии Данцига и Торна.
Императрица и ее ближайшие советники имели различную точку зрения по этому вопросу. Доходило до горячих споров, но в конечном счете единого решения найдено не было. Уильям Питт не мог осуществить свою угрозу относительно России даже в собственной стране. Англия подписала в июле 1791 года договор, в соответствии с которым признала все русские захваты к востоку от Днестра. Русское предложение Пруссии больше не имело значения.
Прусский король выразил свою досаду. Фридрих Вильгельм III обвинял Польшу в том, что Пруссия не смогла извлечь выгоду из русско-турецкой войны. Польша со своей стороны также искала выгоду в сложившейся коллизии России в войне на два фронта. Русская система управления в Польше развалилась, и поляки требовали защиты от Пруссии. Конституция от 3 мая 1791 года устанавливала наследственную монархию и ликвидировала старое «вето либериум». Екатерина приняла с возмущением эту польскую дерзость. Но сначала она тем не менее выжидала. После ликвидации угрозы со стороны Англии, Пруссии и Швеции летом 1791 года она активизировала усилия против Турции. Русские подразделения достигли таких потрясающих успехов, что султан был вынужден обратиться с предложением о начале мирных переговоров. 31 июля 1791 года были подписаны предварительные условия мира. Окончательный договор был заключен 29 декабря 1791 года в Яссах. Этот мирный договор закреплял за Россией Крым, Очаков и область между Бугом и Днестром. Екатерина и Потемкин достигли поставленных военных целей. Следующий шаг в направлении к стратегической цели, Греческой империи, не был сделан. Когда и вообще осуществится ли эта стратегическая цель, было вопросом далекого будущего.
После победы под Измаилом в декабре 1790 года произошел уже процитированный эпизод между Потемкиным и Суворовым, который использовался завистниками для раздувания слуха о раздоре между полководцами. Нет фактов, которые подтверждали бы реальность сцены, возможно, это была одна из выдумок. Будущему поколению стало известно лишь, что Суворов рассердился, так как после победы под Измаилом не был произведен в генерал-фельдмаршалы, и что его отослали затем в Финляндию. Это решение он воспринял как дисциплинарное взыскание.
Суворов считал, что с ним обходятся несправедливо, и перегибал палку в обращении с начальством. Потемкин чувствовал свою ответственность за проведение военных операций против Швеции. То, что он командировал Суворова в негостеприимную страну, облегчало ему задачу, так как на Суворова он мог положиться. С другой стороны, Потемкин прилагал все усилия, чтобы Суворов получил все награды, полагающиеся ему за его заслуги. Но Потемкин и Суворов недолго обижались друг на друга. После смерти князя Суворов писал признательно: «Большой мужчина и великий человек. Не только великий по духу, но и по виду. Он не был похож на того французского посла в Лондоне, о котором говорил лорд Бэкон, что мансарда обычно плохо меблирована».
Без сомнения, Суворов во время второй войны против турок достиг выдающихся успехов во славу России. Он считался самым крупным военным гением России, а Потемкин получал богатые награды за победы русского оружия. Именно это отчетливое различие служило причиной натянутых отношений между Потемкиным и Суворовым.
Сравнение не совсем корректное. Суворов оставался солдатом, который получал причитающиеся ему награды за конкретные заслуги в отдельных битвах. Потемкин заботился о том, чтобы он в полной мере был вознагражден за это. Суворов не всегда правильно понимал это, и из-за этого происходили конфликты. Относительно Потемкина императрица использовала военные победы, которым он способствовал в каждом случае, в качестве повода, чтобы одарить его подарками, деньгами и недвижимостью. Если бы не было войны, нашлись бы другие поводы.
Каждый орден, который получал Потемкин, императрица велела украшать золотом и бриллиантами. Самые ценные подарки, украшения или одежда сочетались с огромными денежными пожалованиями в размере от ста тысяч рублей, которых тем не менее не хватало для оплаты огромных долгов Потемкина.
Одной из самых странных историй была история с Таврическим дворцом. Екатерина построила дворец на свои средства и подарила его Потемкину. Князь проиграл ценную собственность. Матушка царица выкупила дворец за 460 000 рублей, чтобы подарить его затем Потемкину второй раз. Разве не было это выражением настоящей любви и человеческого величия! Однако его долги не могли долго оплачиваться путем столь благородных жестов. Для этого потребовалась бы еще одна война, в которой Потемкин смог бы отличиться.
Впрочем, и эта война служила источником для всяческих превратных толкований личности Потемкина. Князь оставил после себя такое огромное документальное наследие, что объективная оценка его заслуг не представляет трудности. Но большинство историй о его жизни являются чистой фантазией, полной неправильных интерпретаций. Это касается также второй турецкой войны. Только некоторые сообщения современников времен войны действительно соответствовали правде о Потемкине.
