В столовой было почти пусто. Ещё бы – обед давно прошел, всё смели подчистую. Даже жалко тратить волшебство на слипшиеся макароны с крохотной серой тефтелькой – единственное, что осталось на витрине. Грешным делом подумал, не залезть ли в кассу – как раз и кассирша куда-то вышла. Но тут же сам себя одёрнул. Нет, это уже грабёж называется. Это уж совсем плохо! Да и кассирша вернулась. В руках она держала туго набитую хозяйственную сумку. Ромка высмотрел палку колбасы и батон.
– Ну, чего стоим? Брать будем или…
Договорить она не успела – сработала кнопка. А в следующее мгновение Ромка уже мчался прочь, унося сумку кассирши.
Улов оказался недурён: помимо колбасы и батона в сумке были консервы, сыр, масло, сардельки, пачка чая, яблоки и булочки с изюмом.
Галина Фёдоровна, вернувшись с работы и увидав такое пиршество, от изумления аж онемела. А немного придя в себя, потрясённо спросила:
– Ром, откуда это? Столько всего!
Но Ромка уже продумал «легенду» и, как ни совестно было врать, сказал, что весь день грузил ящики и ему заплатили провизией. Мать поверила: такое практиковалось сплошь и рядом. Однако отметила, что, видать, крепко поработал, раз так щедро вознаградили. Ромка скромно потупился и пошёл спать, чтобы случайно не засыпаться на маминых вопросах.
Глава 5
Потихоньку Ромка стал приворовывать продукты на рынке, в продовольственных магазинах, в столовых. За три дня он обошёл все близлежащие гастрономы и торговые ряды и до отказа забил холодильник всякой снедью. В последний раз утянул даже баночку икры – такой деликатес они с матерью давным-давно не пробовали.
Людей не трогал – это табу. Не прикасался и к деньгам. Почему-то ему казалось, что это намного хуже, постыднее. А таскать еду привык быстро и не судил себя строго. Тем более мать даже как будто расцвела: и румянец на щеках заиграл, и в глазах появился блеск, и даже голос стал звонче без этих горестных ноток. Так приятно было видеть её довольной, а не понурой или сердитой, как обычно. А смех её и вовсе искупал те неясные угрызения совести, что мучили его вначале. Теперь Ромка чувствовал себя добытчиком.
Сытый Ромка вскоре потерял интерес к продуктовым магазинам и стал поглядывать в сторону вещевого рынка: неплохо было бы приодеться. А то курточке его латаной-перелатаной сто лет в обед. И брюки у него уже лоснятся, и обшлага на пиджаке мелкой бахромой пошли. Да и переобуться не мешало бы. А ещё Ромка давно мечтал иметь собственный магнитофон. Двухкассетный и с радио, как у Кости. А для матери можно будет телевизор умыкнуть – вместо их громоздкого допотопного ящика. И видак в придачу! Да много всего. Но это потом, это надо уже с опытом, деловито рассуждал Ромка, всё успешнее заглушая слабые протесты совести.
В пятницу снова вышла неприятность на физкультуре. Занимались опять на стадионе – на этот раз погода позволяла. Сначала небольшая разминка, во время которой Сергей Петрович постоянно шпынял Ромку: то ноги не так поставил, то руками не так работает. Только и слышно: «Нечаев, колени не подгибай! Или ты на шарнирах?», «Сказано – ноги на ширине плеч! Если ты, Нечаев, думаешь, что у тебя такие богатырские плечи, то ты себе очень льстишь», «Я сказал делать махи руками, Нечаев! А не мух отгонять!» Потом ещё хуже – бег на две тысячи метров. И на время! Чтобы заработать хотя бы троечку, надо пробежать за десять минут. На большее Ромка и рассчитывать не смел.
– На старт! Внимание! Марш! – скомандовал физрук, махнув рукой, и запустил секундомер. Только тут до Ромки дошло, как он сглупил! Ведь мог взять свои часы, щёлкнуть волшебной кнопкой, и чёртовы нормативы были бы выполнены. Но часы остались в раздевалке вместе с вещами.
Уже на третьей минуте появилась резь в правом боку – так всегда и случалось. И с каждой секундой боль становилась острее, так что Ромка не то что бежать, идти почти не мог. Так и плёлся еле-еле в самом хвосте. В итоге – тринадцать с половиной минут. Хуже, чем девчонки. Впрочем, для Сергея Петровича такой Ромкин результат не стал неожиданностью. Он уже заранее кривил губы в усмешке.
– Нечаев, ты бы пришёл последним даже в черепашьих бегах.
– У меня в боку кололо, – попытался оправдаться Ромка.
– Так надо было активнее разминаться, тогда бы нигде не кололо. – И, одарив Ромку взглядом, полным презренного недоумения – мол, что ты вообще за человек, если бегать не способен, – отвернулся. Потом захлопнул журнал, сунул под мышку и направился к школе, кивком велев ученикам следовать за ним.
– Забей! – дружески шлёпнул Ромку по плечу Костя. – Хотя я и сам не понимаю, чего он на тебя так взъелся.
Ромка благодарно улыбнулся Косте, который, кстати, пробежал на «отлично» и не просто уложился в необходимые девять минут двадцать секунд, а практически выполнил норматив второго юношеского разряда
[19]. Что уж говорить, если сам Сергей Петрович тут на похвалу не поскупился. Ромка нисколько не завидовал, наоборот, радовался за друга, но для себя решил, что на следующий урок обязательно возьмёт часы с собой. Рекорды ставить он не собирался, но хотя бы до тройки дотянуть.
С лёгкой руки физрука Щеглов быстро окрестил Ромку черепахой и дразнил всю перемену, пока на него не цыкнул Костя.
Однако бедного Ромку ожидала ещё порция неприятных впечатлений. На следующем уроке он попросил разрешения выйти, а возвращаясь через пару минут в кабинет и проходя мимо лестницы, снова услышал голос Сергея Петровича, от которого ему уже рефлекторно плохо становилось. Только на этот раз физрук разговаривал с завучем и, скорее, оправдывался, чем наседал. Хотя и оправдываться-то он умудрялся как-то агрессивно. Ромка прошмыгнул бы мимо, да вдруг уловил, что речь шла о нём.
– Не успел год начаться, а вы уже две двойки Нечаеву поставили.
– Но он не справляется…
– Я понимаю, вы молоды, опыта у вас пока нет, зато принципов – целый воз, так что послушайте меня, уважаемый Сергей Петрович. Уроки Нечаев не прогуливает, дисциплину не нарушает. А не справляется, потому что не может. Не способен. Не у всех есть такие данные, уж вы-то должны это понимать. – Голос завуча звучал назидательно. – Если вам так хочется, чтобы он улучшил свои результаты, занимайтесь с ним дополнительно в индивидуальном порядке. Натаскивайте. Либо ставьте ему тройки. А махать шашкой здесь не нужно…
Ромка поздно сообразил, что разговор, случайным свидетелем которого он стал, уже закончен, что завуч, цокая каблучками, спускается вниз по лестнице, ну а Сергей Петрович, напротив, поднимается. Ромка испуганно попятился, но успел сделать лишь пару шагов, когда в коридор вывернул злой как чёрт физрук. Увидел Ромку и аж остановился, играя желваками.
– А я гляжу, кое-где ты очень даже шустрый, – процедил он тихо и страшно. – Сначала мать подослал, теперь вот…
