– Это вулкан? – голос у меня был как у комара, такой же писклявый, противный и надоедливый, надоел он в первую очередь мне самой, поэтому горло я прочистила.
– Не совсем, про этот феномен лучше расскажет магистр, я не совсем силен в этом направлении магии, – ух ты, мужчина признается, что он не идеален и не всезнающ, я посмотрела на него с интересом, он же, не замечая моего такого интереса, изучал открывшуюся нам картину, – если я правильно помню, в момент, когда король пытался сдержать наплыв тварей, он силу портала зациклил и вложил внутрь, надеясь, таким образом повернуть портал вспять или хотя бы закрыть его. Но реакция пошла неконтролируемая и портал не закрылся полностью, он как будто затянулся, а вся энергия ударила в точку, где находился сам эпицентр, затягивая дворец как в зыбучие пески. А дальше почему-то точка соприкасания миров переместилась, в этом скорее всего виновато движение миров, но остаточная энергия осталась. Она изменила все здесь, она странно действует на окружающие предметы, а то излучение что идет из мира, сцепленного с нашим, меняет людей этой земли, делая их похожими на тварей того мира.
– Или обитателей, – тихо проговорила, изучая цветок из лавы, что недалеко от нас распускался.
– Мы пытались контактировать, предполагая, что это могут быть оборотни, но эта теория не подтвердилась, когда нам удалось захватить одного из разумных представителей того мира. Они отдалённо похожи на нас внешне и их задача - это захват территории, в том мире слишком мало места и ресурсов, наш же мир полон как магической энергии, так и ресурса для питания и размножения, – я поперхнулась не заданным вопросом, мрачненько то как, – высчитав направление потока магии, ее аномальное блуждающее исчезновение и скорость вырождения нашего народа не только с физиологической точки зрения, но и с магической, стало понятно, что еще от силы четыре десятка лет и магии начнет не хватать, перестанут рождаться магически одаренные дети, потоки будут чахнуть, а после магия исчезнет из нашего мира. Тот мир пьет нас, а как только мы перестанем сопротивляться, удерживая заслон, то они смогут попасть сюда без проблем, а значит, наш мир будет повержен. Но это не объяснить ни темным, ни светлым, одни считают, что это их не коснется, другие называют слишком высокую плату за спасенье, стать рабами в родном мире или же рабами для пришедших. Какая разница? – он наконец посмотрел на меня, просто все это он рассказывал, изучая зал, а теперь глядя друг другу в глаза. Мне было не по себе.
-Что тебе ответить? Я ненавижу рабство в любых его проявлениях, что для меня, как для темной, неприемлемо склоняться перед кем-то, а как для светлой порабощать - также не выход. Что я бы не смогла жить рабой, лучше умереть свободной, даже в борьбе за эту свободу, чем так жить.
– Вот и мы решили все сделать своими силами. Наш народ сильный, когда-нибудь мы возродим наше королевство, пусть не для себя, для детей наших детей. Поэтому если вы захотите помешать, просто знайте, это невозможно, вас не пощадят, – очарование момента пропало, до этого мне казалось, что мы несемся, навстречу друг другу, оказалось, я несусь навстречу стене и припечатало меня в нее конкретно.
– Но как бы не было это прискорбно, я всегда думал, что личное ничто по сравнению с теми, за кого я несу ответственность. Сейчас же я сомневаюсь в первую очередь в себе, – он криво хмыкнул, я же продолжила стоять не шевелясь, еще решит прямо тут начать убирать неугодных, – я не позволю, чтобы ты пострадала, поэтому мне проще отправить тебя в безопасное место, но, видимо, меня наказали свыше, потому что, если я попытаюсь тебя отправить в это самое безопасное место, ты сделаешь все, что угодно лишь бы вернуться и отомстить. И мы вернулись к тому, с чего я начал разговор. Как мне спасти свой народ и не дать в этой войне погибнуть тебе? И при этом не оказаться с тобой по разные стороны этой бойни? – он коснулся моего лица пальцами, а я вздрогнула всем телом и почему-то сглотнула, – мое наваждение, с первой минуты, когда я увидел тебя лежащей на кровати, всю в ранах, умирающую. Уже тогда я знал, что спасу тебя, чтобы эта сумасшедшая не попросила, – как он о прабабке -то нелестно, мысль такая неуместная, что даже определение ей не дашь, – мне нечего тебе предложить, истинной аристократке, ты достойна всего самого наилучшего, а не пещеры вечных проблем, толпы оборотней и меня в роли мужа…
Вот пока он не договорился в своих признаниях до всяких глупостей, я поступила как настоящая женщина, не важно темная она или светлая. Маленький шаг к нему и мои губы накрыли его, не давая сказать словам, которые могут повиснуть между нами и разделить навсегда. Если честно, я не думала в этот момент, вот совершенно, и впервые не дала себе времени на анализ и структурирование данных, просто с головой нырнула в свои желания и ощущения.
Я хотела этого поцелуя давно, если честно признаться, с того момента, когда пришла в сознание, а этот невероятный мужчина переливал мне кровь и шептал, что я должна держаться. Когда он гладил меня по голове, пока мое тело избавлялось от яда, как укрывал и укачивал на руках. Я, пожалуй, никогда ему не признаюсь, что была в сознании и слышала все его признания мне. И мимолетные поцелуи в волосы и прощальный в губы. В этом всем было только одно, я не знала, как он выглядел, разум тогда в сознание пришел, а вот тело не повиновалось мне, и я не смогла открыть глаза, их я открыла, когда мы прощались. Но так и не поняла, какой он. Тот, который так трепетно и трогательно заботился, тот в кого я влюбилась, не видя.
Наверное, это истина – женщина влюбляется в отношение к себе. И сейчас, когда увидела его тут и пообщалась, поняла, что влюбилась не зря. Поэтому все разговоры про истинную аристократку, да где он ее видел? Девочка - сорванец, та, которая всегда играла с братом, дружила с обычными не аристократичными детьми, та, что выбрала призванием спасение животных, что для таких родовитых, как моя семья, просто преступление. Нет, наверное, я истинная внучка своей бабушки, которая не побоялась и пошла за зовом своего сердца, истинная дочь своей матери, которая, если решила, то ляжет костьми, но добьётся своего. А сейчас, как никогда, раньше я поняла, я хочу этого мужчину сейчас и навсегда. Так что он может говорить, что хочет, но я, как темная, свое не отдам, а как светлая, создам видимость того, что это он меня выбрал и он добился. В общем, как не крути, а любая женщина само коварство, и не важно, какая в ее жилах магическая энергия.
Много раз целовалась с Димитрием, и мне казалось, я никогда не смогу так трепетать и так таять, как от его первых поцелуев, что мне никогда больше ни один мужчина не вскружит голову, как не крути, первая юношеская любовь позади. Как не грустно было признаваться, но с Димитрием я не горела, там была щенячья нежность и воспетый романтизм, сейчас же я пылала. Мне казалось, я стою посреди этого странного парка цветов из лавы и сама становлюсь лавой, которая тает в руках этого невероятного мужчины. Который, к слову только миг дал почувствовать мне, что это моя инициатива и мое решение поцеловать его, а дальше нет, дальше он был тем, кто управляет всем.
– Я же не отпущу, Мика, просто не смогу, – шептал он в перерывах между поцелуями, обсыпая мое лицо поцелуями, очень хотелось буркнуть, что его никто и не просит, но я поступала мудрее, тянулась за следующей порцией поцелуев.
