Вернер Циглер, с 1940 года командир роты, участвовавший в десантных операциях в Нидерландах, Греции, в Варшаве и Осло, к началу кампании в Советском Союзе имевший железные кресты 2-й и 1-й степени, подчинялся непосредственно генерал-майору Людвигу Вольфу. Генералу с фамилией, которую с честью несут родоначальники клана причерноморских немцев, спокойно живущих в парочке трехэтажных особняков всего в четырех километрах от Очакова на Кинбурнской косе. Есть в причерноморском клане и Вернеры, прослеживающие, как и все немцы, свои родословные еще от средневековья.
После того как офицеры передового десанта в аэропорту Осло, в отличие от штабных командиров, приняли единоличное решение продолжать высадку десанта и добились победы в такого рода операции, впредь в них стал главенствовать передовой офицер десанта, в интересах которого и по его требованиям теперь действовали разнородные силы – от бригад и полков до отдельных взводов союзнических войск.
Замысел захвата в принципе был ясен. Пример – захват Осло. Операция проводится в зоне, где есть подготовленная к предательству местная власть (в Осло – готовая к приему власти партия; в Очакове, Николаеве и прилегающих районах – партийная и районная администрация, ведь кумовство даже при Советах не исчезало).
В первую очередь осуществляется высадка самолетов и планеров в западной части аэродрома Очакова совместно с посадкой на взлетную полосу двухмоторных «мессершмиттов Bf-110», затем использование их как подвижные пулеметные огневые точки для подавления действий охраны аэродрома в момент высадки штурмовой группы (как на аэродроме Соло), при содействии роты брандербуржцев и добровольцев из местных фольксдойче. Как итог, исчезает полк морской авиации, базирующийся у Каборги на Березанском лимане, захватываются очаковский аэродром и переправа через Березанский лиман, по которой немецко-румынская бригада Циглера переправляется в тыл обороны Красной Армии и получает выход на берег Днепровско-Бугского лимана в районе селения Парутино. Начинают обстрел Николаева 152-миллиметровые пушки вермахта и 155-миллиметровые пушки румын. В осаде оказывается крепость Очаков с командованием и партийным руководством, готовым к сдаче кумовьям от немцев по фамилии Вольф, или Волковы, Вольские или Куприевичи, Вернеры, и несколько других фамилий, многие из которых потом окажутся в книге памяти жертв сталинских репрессий.
Николаев вдруг оказывается прифронтовым городом, отрезанным от поставок морем войск и боеприпасов, теряет возможность стать второй Одессой в этой войне. Да и с руководством в этой столице троцкизма не все прекрасно, там тоже много кумовских связей среди партийного и военного руководства с общиной местных причерноморских немцев.
Примерно так же, как и при захвате Осло, куда в порт незадолго до десантирования пришло германское грузовое судно «Виддер» со специальной командой офицеров Абвера, уже с 4 августа целый полуостров от Тилигульского до Березанского лимана станет подконтрольным десантникам 22-й воздушно-транспортной дивизии. На соединение к десантникам стремительным маршем, с рекордной для этого времени скоростью 71 километр в сутки, устремятся моторизованные части бригады Циглера. О воздушных десантах между Одессой и Николаевом советское командование узнает спустя несколько дней, только из доклада командира монитора «Железняков», прикрывавшего переправу в Николаеве. Экипаж монитора взял в плен нескольких диверсантов.
Это было в нашей действительности. Имитировать воздушные десанты с планеров и парашютистов силами нескольких взводов разведчиков на учении невозможно, но постараться предотвратить захват крепости за трое суток, с имитацией комбинированной атаки с воды и из подземелья (так, как это было в нашей реальности), с захватом командного состава крепости, вполне вероятно. И прекращение связи Одесса – Очаков – Николаев вполне реально.
Как итог, по законам военного времени кто-то должен будет ответить за преступную халатность, возможно, потерять должность. Территориальные войска (читай – контрактные) отменить не удастся, но усилить оборону командных пунктов командованию крепости придется. Глядишь, и не сдадут крепость с ходу. Удастся выиграть несколько дней, а может, недель или месяцев в обороне Очакова. Каждая неделя контроля устья Днепра позволит отсрочить захват Перекопа и плацдармов на правом берегу Днепра.
Действительность оказалась страшнее, чем представлялась.
Операция по захвату всех запланированных объектов и очаковского узла связи прошла до обыденного просто. Наши действия по атаке с воды и из подземелья оказались просто никому не нужными. В военном порту нашли пьяное тело караульного, лежащее прямо на земле в обнимку с мосинкой на путях узкоколейки. В караулке в стельку пьяный начальник караула заснул вместе с разводящим за столом с самогоном и закуской. На 15-й батарее не спал только дневальный по КПП. На равелинах двое караульных спали на вышках, на центральном – вообще половина караула отсутствовала, полчаса потратили на уточнение количества. Охрана равелина на Очаковском мысу в полном составе, и даже большем, отмечала день рождения с кумовьями и несколькими кумушками с купанием в море нагишом. Система подземелий, предназначенная для обеспечения боевой устойчивости крепости, была заброшена. Выход из подземелий на командные пункты узлов обороны крепости оставался без охраны. Территориальные войска одним словом – не зря после войны Советский Союз отказался от таких частей.
Неожиданность происходящего не вписывалась ни в какие рамки… Зачем тактика и прочее? Зачем диверсанты и захваты прямыми атаками? Знай, кому выкатить пару ведер самогонки, и бери крепость голыми руками.
Возникает логичный вопрос, а где же коммунисты и комсомольцы? Нет их в территориальных войсках, не приживаются они среди местных. Мало что сделали они и в обороне Очакова. Немногим более двухсот оставшихся после первой волны мобилизации коммунаров создадут отдельную то ли роту, то ли батальон при захвате немцами аэродрома и переправы через Березанский лиман в районе Северного Бейкуша, вооружатся австрийскими винтовками времен Первой мировой войны, пройдутся пешком до видимости немецких танков, занявших оборону в западной части аэродрома. Затем кто-то подорвется на собственной ручной гранате, а через несколько суток, не отразив ни одной атаки и сами ни разу не атаковав, отряд эвакуируется на Кинбурнскую косу. Далее судьба их была безрадостна. Мужчины, как и абсолютное большинство коммунаров, зомбированные словно фанатики, с голыми руками будут бросаться в самоубийственные атаки на танки и пулеметы. Женщины в ряде эвакуаций и прочих трудностей на войне, не имея ни дома, ни семьи, просто растворятся в неизвестности.
Известен только один факт реальной обороны Очакова: потеря отрядом Циглера двенадцати танков и танкеток от огня 15-й батареи. Когда на батарее кончился боезапас, ее, готовую к подрыву с командного пункта, взяли диверсанты.
Разбор учения и выводы ушли в штаб флота и в управление члена Военного совета флота. Такой скандал уже через сутки оказался на рассмотрении наркома флота.
На следующее утро разгрузившаяся на Березани шаланда «Богатырь», принявшая ночью на борт разведроту флотилии и взвод морпехов с «Ударного», ошвартовалась у деревянного пирса на Кинбурнской косе у Покровских хуторов.
