Рулевой Сереченко положил руль корабля на левый борт, корабль наклонило так, что низкая палуба почти сравнялась с водой. Началась циркуляция. Несмотря на резкое изменение курса, скорости и наклона палубы корабля, комендоры, ранее тренировавшиеся на бревнах морской полосы препятствий, уверенно продолжили сопровождение цели и стрельбу. Трассы и разрывы устремились к пикировщику.
Не только снаряды отправились к стремящемуся к цели пилоту. Сигнальщик Батько уверенно, как когда-то при обработке румынских позиций на Дунае, только уже без светофильтра, навел луч своего прожектора на пикирующий «юнкерс». Вот, во время бешеной тряски и крена, сотрясающего корабль маневра, удалось вначале зацепить лучом прожектора крыло, ярко вспыхнувшее отраженным «зайчиком», но тряска сбила световой луч. Вновь удалось подсветить часть левого крыла, и снова цель выпала из луча. Вновь цель выскочила из светового луча и, наконец, в центр луча попал весь корпус пикировщика. Через мгновения тряска и движение цели выбросили из подсвечиваемой зоны вражеский самолет, но уже полученный навык позволил вновь взять хорошо видимую приближающуюся точку на небе в луч прожектора. Батько заметил, как дернулась цель при подсветке, но слишком быстро выпала из центра визирного кольца. Цель снова засверкала словно метеор, вдруг резко вильнула в сторону и через доли мгновения зависла, начав разваливаться. Почти в это же время на разваливающемся самолете сошлись трассеры очередей и разрыв снаряда. Огненный клубок взрыва на высоте километр в центре Ягорлыцкого лимана увидели все собравшиеся зрители, смотрящие в сторону слышимых на горизонте взрывов бомб и гула стреляющих зенитных орудий.
Краснофлотец Петр Егорович Батько осмотрелся вокруг, погладил пышные усы, ухмыльнулся, взглянул смотрящему ему в глаза командиру. Два кивка, которые сказали больше слов. Ты – молодец. Спасибо. Но молчи. Вокруг ликование и поздравления друг друга. Трассеры очередей и разрывы снарядов видели все. Только не все осознали, кто в действительности сбил пикировщик.
Простой сигнальщик, которому доверили совершенно секретный прожектор, из-за чего ему пришлось не только подписать кучу бумаг о неразглашении, но еще и не сходить с корабля в Николаеве и Херсоне, а теперь еще он привязан к тумбе оптрона. Как говорит командир, терпи и молчи, теперь это твоя судьба на благо родины. А наградами не обидим!
Как объяснил командир? Если очень и очень по-простому… Как долго ты можешь смотреть на искру сварочного аппарата без маски сварщика, секунду, еще несколько? Что будет, если смотреть на сварку хотя бы десять секунд? Ослепнуть можно. Ведь так? Если и не навсегда, то кратковременно. Вот мы с твоей помощью и заставляем смотреть фашиста на сварку вместо корабля, когда он по нам прицеливается. Конечно, днем луч прожектора не так ярко виден, как ночью, но при определенной сноровке и юстировке луча с визирной колонкой все получится.
– ПЭЖ – командир. САМЫЙ ПОЛНЫЙ! – Даю разрешение механику прекратить форсировать двигатели и перевести их работу в обычный режим.
Корабль словно замирает, когда его скорость падает почти на тридцать процентов.
Точность попадания опытного пилота по цели четырьмя бомбами гарантирована, очень значительным становится факт веса бомбы. Такие бомбы по рекомендациям справочных документов предназначены для поражения целей уже как минимум типа крейсера. Но даже если бомба с таким количеством не попадает в корабль, а разрывается в воде, то гидроудар от взрыва такого количества взрывчатки гарантированно сминает корпус подводной лодки, к примеру, на расстоянии тридцать – сорок метров.
Да, так все плохо, если бы не несколько «но». Монитор не только имеет прочный корпус, соизмеримый с живучестью крейсеров, он имеет еще и низкую осадку и плоское дно, а основное место его использования – это мелководье, где взрыв такого рода бомбы большую часть энергии тратит на пробой столба воды над собой. По принципу там, где легче, там и рвется. Поэтому взрыв большого количества взрывчатки на мелководье и в стороне значительно безобиднее, чем на больших глубинах. Просто разные сечения проекций подводной части у океанских кораблей и мониторов. Но даже если взрыв происходит на двадцати метрах и на мелководье, это уже повлечет серьезные повреждения корпуса.
Пикирующий на корабль бомбардировщик, вывалившийся из карусели строя летающих в вершине самолетов, постепенно увеличиваясь в объеме, устремился к кораблю. Еще одна точка, вывалившаяся из высотной карусели, устремилась к монитору «Железняков».
Отражение атаки пикирующего самолета также похоже на игру в рулетку. Слишком много неучтенных фактов для пилота, поражающего морскую цель бомбами при пикировании. Одним из самых влиятельных факторов бросания одной бомбы или нескольких является вероятная точка попадания.
Одна тяжелая бомба с подвески Ju-87 летит по идее в центр цели и совпадает с математическим вероятностным центром, поэтому такой самолет и может снайперски положить бомбу даже на крышу танка.
Несколько бомб, бросаемых одновременно, четверка как на подвеске Ju-88, создают эллипс рассеивания, в котором из-за атаки под углом математический центр цели находится примерно посередине четырех падающих бомб, большая часть которых летит справа и слева и вверху, и только примерно одна ниже и слегка в стороне от точки попадания. Такой эллипс также не идеален, в нем большая часть бомб летит над математическим центром попадания.
В поражении кораблей в этом случае есть тоже нюанс. Корабль (морской), как правило, имеет высокий борт корпуса и надстройку, обычно по площади сечения больший, чем площадь палубы. Тем самым падающая под углом бомба скорее попадает в борт и надстройку и уже потом в палубу, очень часто под рикошетным углом. Монитор выигрывает намного, с его намного более низкими бортами и надстройкой, силуэт которого вместе с палубой хоть и слабо, но бронирован, имеет намного больше шансов получения перелетных бомб, пролетающих фактически в нескольких метрах над кораблем и его надстройками.
Если сравнивать мониторы «Ударный» и «Железняков», то сразу заметна разница в площади силуэтов и соответствующих шансах на выживание кораблей разного типа. Однако в сравнении с кораблями чисто морских типов, например, с эсминцем «Фрунзе», монитор «Ударный» намного более живучая цель.
Вот таким неучтенным фактором для противника стал и флагманский монитор флотилии. Вместо пулеметов «максим» здесь оказались зенитные орудия не только малого, но и среднего калибра, со стрелками, обученными концентрировать огонь на одной атакующей цели, а не на удаляющихся или пролетающих мимо целях. В сторону пикирующей на корабль цели начали сходиться очереди и разрывы снарядов.
На скорости 600 километров в час наводящийся на цель пикировщик, практически падающий на корабль под углом 60–70 градусов, вынужден удерживать цель, в прицеле стремительно приближаясь к ней почти по прямой навстречу снарядам зенитных орудий и пулеметов, плотность которых при приближении к цели только увеличивается. Сам самолет в этот момент превращается почти в неподвижную точку, стремительно увеличивающуюся в размерах. Любое движение цели заставляет летчика корректировать полет самолета, при этом появляются перегрузки до 6 g, при большей скорости увеличивается перегрузка и вероятность потери сознания пилотом или развала самолета.
